Шрифт:
Закладка:
Издали на перехват противника летели десятки драконов со всех направлений.
— Пощады, я хотел стать сильнее ради стаи!
— Ради стаи ты убил двадцать пять драконов⁈ — оглушительно проревел Невисс, взлетая снизу на одной магии. Раненое крыло едва работало и осыпалось, потоки тьмы поглотили щиты Харратура. А потом подобие дракона окутали свет, пламя, шторма, смерть… все стихии. Он не смог сбежать от мастера пространства, у которого склонность к магии Пустоты, уж точно не под таким давлением. Ослабил бы защиту ради телепортации — его бы убили раньше. А для полёта в этой форме он ещё и вынужден был концентрироваться на нужной магии.
Однако я едва не падал. И всё же мне хватило сил подлететь к тому месту и схватить едва уцелевшую душу. Чистая магия повредила её, но не слишком сильно. И Харратуру не хватило доли секунды, чтобы уйти на перерождение.
В это время Синдер догнала едва летящую Нириллин, её кинжал окутало подобие моего Клинка Зари, сформировав огромный световой меч, целиком ушедший противнице в брюхо. Несколько духовных орудий залетели в обугленную рану. Нириллин оглушительно завопила и умерла, ещё не достигнув земли.
— Зачем тебе эта душа, человек? — спросил едва державшийся в воздухе Невисс.
— Для наказания. Такого, которое будет для него самым страшным из всех, — ответил я с трудом плавно спускаясь вместо резкого падения. Леман спрыгнул на Акасс, непрерывно атакуя её магией тьмы, и вонзил свой кинжал в её тело. Да и другие драконы не жалели предательницу.
— Твари… — слабо прохрипела Акасс. — Вы убили старейшину… Нириллин…
— Синдер, это тебе, — объявил я на всю округу подлетевшей драконитке. — Душа Харратура — усиленная: прочнее, чем должна быть. Я успел в ней покопаться, кое-что добавил и кое-что важное сломал навсегда. Преобразовал так, чтобы он был в сознании в форме души: сделал ещё более похожим на духа, но власти над собой у него нет. Он слышит и видит, но бессилен.
Драконитка с омерзением на лице сморщилась, но похоже не из-за подчинения разумного, а потому что приходится иметь дело с предателем. Отличное наказание для него.
Алые нити редкого дара оплели душу и втянули. Рядом с Синдер появился огромный зазубренный прямой меч. В отличие от фламберга лезвие было не волнистым, а скорее напоминало гарпун. Будь это настоящий меч, на возвратном движении после укола он наносил бы страшные раны. И именно этот клинок вошёл в глазницу израненной обездвиженной Акасс.
Стало необычно тихо. Все собрались на скалах. Я едва не падал после нагрузки, но всё-таки сохранил гордый вид, не показывая слабости.
— Я попробовала связаться с ним, как с другими духами… он кричит и проклинает меня, — сказала Синдер.
— Поделом. Если хочешь — убей. Или клинок плохой? — заинтересовался я.
— Нет, один из лучших, — Синдер убрала семь орудий. — Он десятилетия оскорблял меня, изгнал, предал наш род. Пусть страдает.
— Останешься с нами? — спросил Невисс, подлечивая повреждённую руку.
Синдер посмотрела на меня и качнула головой.
— Мне нечего здесь делать. Я привыкла к иной жизни и нашла другое место. Пожалуйста, позаботься об Эде.
— Она пока с нами, — сказал я. — Мы сможем ей помочь. Если она, разумеется, не против.
— Сестрёнка, этим людям можно верить, — сказала Синдер девушке, что молча сидела на скале, поджав ноги.
Эда согласилась, и обняла сестру.
— Мы очень рискуем со всем этим, — заметил Леман. — Как думаешь, скоро начнётся?
— Скоро, но мы немного продвинулись, согласись? — хмыкнул я. — Ты устал?
— … Пожалуй, но за лучшее будущее стоит бороться.
Невисса, как успел услышать, назначили исполняющим обязанности старейшины, он стал главным претендентом на место. Ему пару раз бросят вызов другие, и если он не проиграет, будет новым лидером этой стаи. Думаю, его ждёт успех.
А мы забрали немного искалеченного Китира и переместились к дому. Часть энергии, что он отобрал у Эды, ещё хранилась в его душе и её удалось вернуть.
— Увы, это всё, — вздохнула Ханна. — Знаю, милая, пока не можешь. На восстановление уйдут недели, точного срока назвать не могу, но ты ещё обратишься.
Эда обняла кошечку и заплакала. Синдер же со вполне определёнными намерениями смотрела на Китира.
— Он сильный, ты можешь взять ещё один клинок… или он получит наказание ещё страшнее, — сказал я. — Выбирай.
— … Харратур предатель, а этого ублюдка вообще не хочу касаться. Я найду других духов. А что за наказание?
— Вечная жизнь, насколько позволяет предел души, — сказала Ханна, лукаво улыбнувшись. — И проклятие бессилия. Магия сделает его бессмертным, душа после смерти оболочки будет сама искать другую и изменять её по подобию старой. Но сам он не сможет даже зажечь светлячка и это в мире, где нет урона по душе. Тысячи лет его будут убивать, пожирать заживо, а он будет возрождаться.
Жаль, такое бессмертие в этом мире неисполнимо. Во вселенной можно сделать душу самодостаточной и позволить даже самой выбирать другую оболочку. Здесь же, к великому сожалению, всё работало слишком странно и непонятно.
Синдер представила такую судьбу для ищущего силы и согласилась. Мы допросили Китира, выдавив побольше информации о его магии и сдали Хорсу. Он передаст ублюдка Хранителям, кто-то исполнит назначенное мной наказание и закинет его на дикий немагический мир. Вечный немощный старик в окружении хищников.
Кстати я бы хотел услышать от Хорса, что происходит в пантеоне, но раз нас пока не прижали, значит, ничего срочного нет. Просто проверил девушек, похвалил всех, минут пятнадцать гладил по головам и пока решил не заниматься ворохом прилетевших новостей. Даже великолепному и неутомимому дракону пустоты иногда требуется отдых…
Синдер ждала меня в кабинете. Всё ещё в майке со мной… хех, тем лучше!
Она сняла сапоги и залезла на диван с ногами, поджав коленки.
— Не передумала? Ты всё ещё ничем мне не обязана. Всё что я делаю, служит общему благу, роду и мне самому. Я тебе действительно помог, но не только потому, что мы знакомы. Прости, если это прозвучало меркантильно.
Я встретился с взглядом стальных глаз, она без сомнений качнула головой.
— То, что я скажу, будет звучать слащаво. Я встретила достойных людей, с которыми хочу остаться. Таких, кто принял меня, сделал мне
