Как тонкий мужчина и говорил, упустить такой мотель из виду было сложно: огромное двухэтажное строение на открытых опорах, высившихся над водами, кренилось над водой так, что рисковало свалиться в реку в любой момент. Когда мы вошли в двери темного, мрачного фойе, беспорядочно заставленного столиками, пол которого устилал постоянный атрибут здешних мест – туман, то никого не встретили, что совсем не удивляло.

– Ха. – Голос Пака эхом отражался от стен, пока мы осторожно продвигались дальше. Ему вздумалось обойти помещение, и его ботинки при каждом шаге по деревянному покрытию кошмарно скрипели. – Ау-у-у-у, обслуживание номеров? Портье? Кто-нибудь отнесет мой багаж в номер? Судя по всему, здесь самообслуживание.

– Комнаты наверху, – прошептал голос, и пожилая дама сползла с потолка. Больше всего она походила на паутину, потрепанную по краям, хотя черные глаза на мутном лице отличались цепкостью. – Пять гостей? Хорошо, хорошо. Можете выбрать себе по одной. Кроме него. – И она указала на оскалившегося Волка. – Он забирает большую комнату в конце.

– Прекрасно, – ответил я, втайне испытав облегчение оттого, что удастся отдохнуть. Либо не выветрился эффект хобианского яда, либо мое тело просто реагировало на напряжение, накопленное попытками сохранить всем жизнь. Я устал как никогда прежде. И понимал, что остальные чувствуют то же самое. Ариэлла выглядела измотанной, а Грималкин умудрился заснуть у нее на руках, зарывшись носом в собственный хвост. Даже Пак, несмотря на его вечную энергичность, утомился, а Волк в кои-то веки не насторожился, хотя его терпение подходило к концу.

Комнаты наверху были маленькими, в каждой из них находилось по столу и односпальной кровати у крошечного круглого окна. Выглянув в него, я увидел Реку Снов, протекавшую прямо подо мной, а вдали мостился одинокий причал, практически полностью поглощенный туманом.

Всего на мгновение я позабыл о том, почему так хочу попасть на причал, хоть для меня это было важно. Тряхнув головой, я вернул воспоминания и уселся на матрас, потирая глаза. Устал. Я просто вымотался. Как только прибудет паром, мы сможем покинуть это место и продолжить путь к Краю Мира. А там и к Земле Испытаний, где я наконец доберусь до цели своей миссии. И моя судьба разрешится. Либо я вернусь к Меган как человек с душой, либо не вернусь вообще. Незамысловато.

Улегшись на спину, я сложил руки на лицо, и все исчезло.

Я на коленях стоял в поле на окровавленном снегу, меня окружало бесчисленное количество тел Зимних и Летних фейри.

Я стоял перед Королевой Мэб, меч погружен глубоко в ее грудь, в ее тускнеющих глаза застыл шок.

Я сидел на ледяном троне рядом со своей королевой, прекрасной фейри с длинными серебристыми волосами и космическими глазами.

Я снова очутился на поле боя, наблюдал за тем, как моя армия разносит вражеские силы, и ощущал порочное ликование, когда они беспощадно убивали, калечили и истребляли. Я упивался кровопролитием, был опоен болью и распространял их, куда бы ни пошел. Неважно, насколько пронзительной казалась боль, ее поглощала пустота, она требовала больше, еще больше. Я находился в черной дыре смерти, жаждавший убивать, заполнить чудовищную опустошенность, образовавшуюся внутри. Я стал демоном, бездушным и не знающим милосердия, и даже присутствие Ариэллы не могло пресытить отчаяние, вынуждавшее меня вырезать все, чем я когда-либо дорожил. Был лишь один способ остановить меня, и каждая смерть, каждая уничтоженная жизнь подводила меня к нему все ближе.

Она пришла за мной в конце, как я того и ждал. Я сделал все возможное, чтобы это была она. С другой стороны разоренных полей Небыли на меня смотрела ужасная Железная Королева, и в ее глазах плескались ярость и сожаление. Дни, когда она умоляла меня, пыталась урезонить, давно прошли. Я уже и не помнил, почему хотел ее видеть. Даже не помнил собственного имени. Но знал, что она стала причиной моей опустошенности. Она была причиной всему.

За долгие годы войны она укрепила силы, бесконечно нарастила мощь, истинная Королева фейри. Я убил столько ее подданных, столько фейри погибло на моих руках, но к черте ее наконец подвела смерть одного конкретного шута Летнего Двора. Мы глядели друг на друга, Железная Королева и Неблагой Король, нас обдувал холодный воющий ветер, и я понимал, что наши прежние чувства больше не имели никакого смысла. Мы избрали наши пути, и теперь, так или иначе, эта война завершится. Сегодня один из нас умрет.

Железная Королева занесла свой меч, и края стального лезвия сверкнули болезненным светом, пока вокруг нее, раздуваясь, вихрились Железные чары, водоворот смертельной мощи. Я увидел, как шевелятся ее губы, проговаривая имя, вероятно, мое, и ничего не почувствовал. Мои чары вознеслись, чтобы встретиться с ее, холодные и грозные, и наши силы столкнулись с ревом вступивших в сражение драконов.

На землю летели вспышки изображений, словно осколки разбитых зеркал. Железо и лед бились друг с другом. Вокруг нас в сердитом танце, рассеивая уродливые цвета, кружили ярость и ненависть. Чары, боль и кровь.

Я намеренно не противился сиянию, способному меня убить. Острие сабли пронзило мою грудь…

Сомкнул веки, и мир замедлился. Я лег на спину, ощутил рядом с сердцем, холодным и бесчувственным, слабую пульсацию, однако не смог пошевельнуться. Надо мной возникло лицо Железной Королевы, прекрасное и сильное, хоть и залитое слезами. Она преклонила колени и убрала волосы с моего лба, пальцами выводя на коже обжигающую линию.

Я снова закрыл глаза и лишь на мгновение увидел, как сам стою на коленях в грязи, прижимая тело Железной Королевы к груди и кричу, вторя вою ветра.

Ее пальцы покоились на моей щеке, и, распахнув глаза, я взглянул на нее, однако все вокруг расплывалось и темнело. Моей кожи коснулась ее слеза, и в этот же момент я пожалел о содеянном; обо всем, что привело нас сюда, о том, что натворил. Я пытался что-нибудь сказать, молить о прощении, попросить не запоминать меня таким, но голос меня предал, и я не смог выдавить ни слова.

Уголком глаза я уловил присутствие стороннего наблюдателя, следившего за нами из теней. Такое вторжение казалось ужасным, пока я не осознал, что наблюдатель не принадлежит этому месту и каким-то образом отделен от этой реальности.

Меган нагнулась и, хотя мне не удалось ее услышать, я увидел, как она двигала губами, сказав:

– Прощай, Эш.

Затем этими же губами коснулась моего лба, и все затопила тьма.