— Ты женат? — произнесла и покраснела. Насколько неприлично было таким интересоваться.

— Нет. Расторг брачный договор перед тем, как предложить тебе сойтись. Но она моя сестра, сособственник компании и хороший друг.

Ефросинья вмиг забыла данное себе обещание не удивляться. Брак с сестрой — это было слишком даже для общества победившей толерантности.

— Ты состоял в семейной ячейке с собственной сестрой?!

— Да. Сводной, — спокойно кивнул в ответ. — Когда мне исполнилось шестнадцать, я через суд попросил назначить мне опекунов. Их дочь и стала моим другом. А после мы заключили договорной союз, примерно такой же, как у вас с Марго.

Фрося выловила из супа стебель лемонграсса, давая себе время на размышление, перебрала всё услышанное за сегодняшний вечер. Рассмотрела, взвесила, пожала плечами и поняла, что не было сказано ничего такого, с чем она не смогла бы смириться. Пока. А там дальше видно будет. Подняла глаза на мужчину, так и не прикоснувшегося к ужину, и спросила:

— Зовут-то тебя как по-настоящему, а?

— Так и зовут, — прозвучало вроде бы отстраненно, но скулы под полупрозрачной маской закаменели. — Точнее, Иваном меня называют друзья и близкие, а по исходным документам я Э́велин.

Ефросинья набрала полную грудь воздуха и прикрыла глаза, медленно выдыхая и анализируя услышанное. Табун мыслей промчался из одного края головы в другой и утоптал все лишние эмоции. Слишком. Мало. Информации. И она намерено подаётся, словно в кривом зеркале. Интересно…Почему? Хотя кому какая разница?! Ну значит, была Марго, теперь будет Э́велин. Интересно был переход или дело в чем-то другом? Впрочем, какая разница!? Отказываться от человека, к которому прикипела на субатомном уровне из-за чего бы там ни было, она не собиралась. Посмотрела на Ивана: тот сидел, словно скованный льдом.

Фрося встала из-за стола, подошла к дорогому человеку и заглянула в глаза. Там плескалась бездна. Кажется, ей сейчас всё же раскрыли нечто большее, чем просто имя. Может, свое прошлое, а может, — душу (если такая субстанция вообще существует). Она забралась к мужчине на колени, обняла и произнесла:

— Ваня, очнись. Мы пять лет вместе. И плевать я хотела на твои исходные документы, хоть и дальше Д-0503 зовись. Это ничего не меняет. Понял?! Я принимаю твое предложение. — И пока он не успел ничего ответить, быстро набрала код доступа на своем смарт-браслете и продиктовала:

— Я, Ефросинья Багрянцева, номер Е-0458, подаю заявку на расторжение договора возмездного оказания услуг Дома Неопределенной Связи с 21 червня 2199 г., — и уже Ивану:

— И только посмей меня завтра в 16:00 не встретить возле ЗАА «Сфера». Я вернусь из прошлого и разнесу твой вертеп на кусочки, понял?

Иван заторможено кивнул, после обнял её, выныривая из своего ада.

— Ты не спросила про страту, — прошептал он, — про доход и изменённость.

— А страта мне твоя индифферентна, впрочем как и доход. Сама получаю столько, что тратить некуда. Хотя думаю, у хозяина элитного публичного дома деньги водятся. А то, что ты измененный, видно и так. Не бывает у обычных людей таких глаз и такого тела.

— Знала бы ты, как я их ненавижу: эти глаза и это тело… И если ты завтра передумаешь и не придешь к «Сфере», то я пойму.

— Дарта с два! Поймет он! Я буду там. Как экспедиция закончится — выйду. А теперь расскажи мне про моего сына. Я ему слово дала. Которое не сумела сдержать.

— Всё ты сумела, — выдохнул Иван, — но история непростая. Пересядем на диван?

* * *

— Стефания Мазур. Фигуристка. Четвертая категория. Олимпийский призёр. Смотри, какая красивая! — На Фросин браслет полетело 3D изображение. — В 20 лет первая серьезная травма и замена обоих коленных суставов. В 23 — операция на тазобедренном и ежегодное купирование болей. В 26 ушла из спорта и поступила на тренерский факультет. Параллельно подрабатывала в частной школе фигурного катания.

Дважды подавала заявление на оплодотворение, но не проходила положенные тесты. В семейную ячейку не вступила. Решила пойти по иному пути. Накопила достаточное количество денег на штраф. Нашла на черном рынке донора и забеременела. На третьем месяце решила идти с повинной, платить штраф и вставать на учет. Но тут случилась Сyber Face Attack, помнишь такую?

Ефросинья кивнула. Атаку хакеров на Единую биометрическую систему забыть сложно. В тот день с её карты за, якобы, использование телепортационной кабины списалась вся стипендия. Она тогда погрустила, но восприняла случившееся как очень дорогой урок финансовой грамотности. И с тех пор деньги на карте лежали в сумме, не превышающей недельный заработок. Остальное хранилось на счетах.

— Так вот, у Стефании на карте лежали все деньги. Платить штраф стало нечем. Она попробовала взять кредит, но после хакерской атаки на их выдачу был наложен годовой мораторий.

Чтобы накопить хоть сколько-то средств, забросила учебу и стала давать частные уроки. Естественно, травмы и беременность не позволили долго этим заниматься. Когда живот стал заметен, уехала очень далеко.

— Насколько?

— В Благовещенск, слышала о таком городе?

— Угу, там одна из палеонтологических международных баз расположена.

— А я вот, к стыду своему, даже не знал о его существовании. Ну да ладно. Население в полмиллиона людей. Преимущественно азиаты. Но и европейского типа достаточно. Короче говоря, не настолько маленький город, чтоб все друг друга знали, но и не настолько большой, чтобы им сильно интересовалась власть.

Родила она там. Сама. В ванне с водой, насмотревшись видео-рекомендаций в сети и прочего шлака. В итоге у неё появился ребенок, но не было ни здоровья, ни работы, ни образования. В следующую пятилетку ей присвоили шестую касту. Сына она прятала. Пособие тратила на приобретение детского питания через третьи руки. Устроилась работать ночами на утилизатор, чтобы успевать выуживать детские вещи и игрушки перед переработкой. Обучала его сначала сама, потом приобретала программы якобы для себя. Собственно, по этим программам её и отследил искусственный интеллект. Передал информацию соцслужбам. Те приехали и забрали ребенка. Елисею на тот момент было десять.

Стефанию судили, признали виновной сразу по ряду статей. Хотели отправить в колонию на луну, но из-за здоровья амнистировали. Только стерилизовали. После расставания с сыном целей у неё в жизни не осталась. Как это часто бывает с гражданами нижней касты, она пристрастилась к дешевому алкоголю и спилась.

— Она умерла? — севшим от волнения голосом спросила Фрося.

— Нет. Год назад я нашел её и определил в реабилитационный центр. Она жива, но практически ни на что не реагирует. Я навещал её несколько раз.

Praeteritum IX

На брезе