— И все мы, конечно же, хотим, чтобы вы прониклись традициями и культурой нашего общества. — продолжила Мавра: — Поэтому, я очень надеюсь, что вы успели внимательно изучи…

К ректору на сцену запрыгнула Катюша, и отпихнув своего начальника в сторону, нагло отобрала микрофон:

— Хватит слушать эту скукотищу! ДА НАЧНЁТСЯ ОСЕННИЙ БАЛ!!!

Мавра хотела свернуть Шикову в бараний рог, но взорвавшаяся овациями толпа остановила разгневанную ведьму. Она скромно улыбнулась и тоже похлопала. Правда потом всё равно схватила миниатюрную преподавательницу и утащила за кулисы.

Оркестр, который всё это время сидел в углу, начал играть очень плавную музыку. Кажется, Толик показывал мне нечто подобное. Вроде, это называлось джазом?

Домовые, одетые, словно официанты, начали ходить между столами, предлагая всем закуски, безалкогольное шампанское, безалкогольный имбирный эль и воду с лимоном. Во! Последнее — мой вариант.

— Мы успели на конкурсы, Любимый. — изо всех сил скрывая радость под маской холодной начальницы рапиристов, произнесла Машуня: — Видимо, они задержались… Только, не совсем понятно, почему?

— Ох… — я лишь обречённо вздохнул. Нет, мне вовсе не хотелось разочаровывать свою фиктивную девушку. Просто, Толик вечно скидывал мне ролики из сети, где на свадьбах у простолюдинов, гости бегают вокруг стульев, пытаются лопнуть воздушный шарик неприличным движением, или пробежать от одного конца зала в другой с яйцом на ложке, стараясь его не уронить. Всё это выглядело настолько нелепо, что я искренне хотел бы оградить себя от участия в подобном. Но Машуня… Её ледяная маска постепенно трескалась, однако взгляд был таким ласковыми и полным надежды, что у меня просто не хватило бы духу отказать.

— Что-то не так? — осторожно поинтересовалась рапиристка.

— Нет-нет. Просто, очень жаль, что Толик всё пропустит.

— Ну… Будем надеяться, что девочки его починят. — произнесла Машуня и взяла меня за руку: — Знаешь, чем старше становишься, тем меньше в твоей жизни… радостных и беззаботных моментов.

— Есть такое. — согласился я. Заход рапиристки настолько меня удивил, что даже в сердце немного кольнуло.

— Сегодня утром, я впервые за долгое время была… искренне счастлива. Не рада. Не «более-менее удовлетворена результатом»… А испытывала нереальное счастье. Теплые волны растекались по моему телу прямо, как в детстве. Огромный валун, всё это время, лежавший на моей душе — наконец-то рассыпался и отпустил. А сейчас… сидя рядом с тобой, я чувствую себя, как за каменной стеной. — казалось, будто Машуня сама в шоке от своих слов. Она даже рот прикрыла, когда договорила.

— Я прекрасно тебя понимаю. — с грустью вздохнул я: — И мне даже немного льстит, что ты решила честно и открыто заявить о своих… эмоциях. Я тоже давно не был счастлив. Но признаюсь… От того, что помог тебе — тоже испытал нереальное облегчение. Но ты не думай! Я — не герой и не добряк. Просто… привык помогать друзьям. А ты — мой очень хороший друг.

— Хороший друг? — ледяная маска рассыпалась, и наружу вышла милая и радостная девчонка, которая прижалась ко мне и чмокнула меня в щёку: — Рада, что ты правда такого мнения обо мне. А-то вчера было очень неловко… Ещё и тот разговор с родителями. Такое ощущение, будто я силком заставила тебя помогать мне.

— По началу — так оно и было. — усмехнулся я: — Но на будущее — если, что-то надо, то просто скажи.

— Договорились. — просияла Машуня.

А тем временем к нам вернулся мой божественный отряд в компании с золотистой и невероятно красивой Дуняшей. Хех… на щеке Анубиса красовался смачный след от губной помады.

— И, как тебя угораздило? — поинтересовался я, игнорируя максимально ревнивый взгляд волчицы.

— О, чём это вы? — Ан попытался закосить под дурачка.

— Про помаду на щеке. — усмехнулся я.

— Ах… Это… — Страж весов суетливо вытащил из кармана пиджака платок, и принялся оттирать следы внезапного студенческого преступления: — Здешние студентки — совсем невоспитанные! Не то, что моя дочь.

— Это мы уже заметили. — я мотнул головой в сторону третьекурсниц, которые сидели с мальчиками-первогодками: — Так, что с тобой стало?

— Одна барышня попросила Анубиса выслушать её секрет, мур-мя. — хихикнула Устинья: — Ну он подошёл, наклонился и схлопотал! Она его, чуть за собой не утащила, ур-ру-ру! Видимо, среди девочек тоже есть ценители «высокой культуры». Прямо, как Толик!

— Эх… А, я делал на это большую ставку. Но, видимо, уши и хвост не помогают. — хмыкнул я: — Может быть, тебе стоит найти подружку среди духов?

— Не… Воздержусь. — Ан отчего-то аж встрепенулся и нахмурился: — Был не самый лучший опыт в отношениях.

— Вот, как? Ладно. Настаивать не буду. — ответил я.

Домовой в миниатюрном фраке услужливо поставил передо мной салат Оливье с говяжьим языком. Только сейчас понял, что со всей этой беготней успел немного проголодаться.

А тем временем, в зал начали заходить люди в очень дорогих нарядах. В основном — парочки преклонного возраста.

— О! Госпожа Корф! — обрадовалась Машуня, взглядом указав на старушку в чёрном платье, которая шла под ручку со статным хмурым пареньком. Ах да… Это же Юлий — наш суровый птиц из рода огненных фениксов. Не однократно пересекался с ним в каменной лавке Госпожи Корф. Вечно на меня пыхтит… Как будто, ревнует свою бабулю ко мне.

Затем я увидел ещё одно знакомое лицо — Великий Князь Александр Георгиевич Романов. Это тот, который добился успехов в министерстве образования и теперь частенько приходил с проверками в Университет. Шёл он вместе с молодой красивой брюнеткой. Судя по кольцу на безымянном пальце — это его супруга.

А затем, мои губы произвольно искривились в наглой усмешке. Маленький рост, фиолетовая длинная коса, нелепые очки, увеличивающие глаза и крайне недовольная моська. Госпожа Гертруда — почётная Ведьма Его Императорского Величества, которая пыталась выведать у меня информацию о Саранче, но в итоге попала в эротический кошмар. Пришла одна… Даже странно. Вроде, такая миленькая. Неужто вышла замуж за работу?

Заметив меня, Гертруда злобно нахохлилась, и сделав манерный «Хмпф!», отвернулась, а затем ушла за свой столик. Хе-хе… Надо будет сегодня с ней поговорить.

После того, как Злова помогла почётным гостям сесть на свои места, Пуся вновь вышла