За столом собралась женская компания: Женя, Антонина, Эмма и Соня.

– А где Петр? – спросил Борис.

– Боря, ты не поверишь… К нему приехала та самая Наташа!

– Та самая? – переспросил Борис, сделав вид, что не понимает, о ком идет речь.

– Боря, ты все прекрасно понимаешь. Да! Сначала я приняла ее… – Она нервничала, говорила быстро, глотая слова. – Но это уже и не важно. Главное, что это не переодетый парень, дезертир, киллер, а самая настоящая женщина!

– Так это ее машина стоит у крыльца? – спросил Борис с непроницаемым лицом.

– Да! Я, конечно, была грубовата с ней, может, она на меня и обиделась, может, и Петру на меня нажалуется, но откуда мне было знать, кто она такая? К тому же я спросила ее, не клиентка ли она твоя. И она ответила, что нет. Так что совесть моя чиста…

Но говорила Женя об этом неуверенным тоном. Ну не признаваться же мужу, что она увидела в этой красивой женщине его любовницу!

– Думаешь, не стоит к нему идти? – так же неуверенно проговорил Борис.

– Пусть побудут вдвоем, думаю, им есть о чем рассказать друг другу. – И Женя, не забывая о том, что за столом находятся Соня с Эммой, люди, которым совсем необязательно знать историю Петра и Наташи, перевела разговор на интересующую именно их тему: – Что там с нашим делом?

– Пока ничего… – уклончиво сказал Борис.

– Как, вы разве не ездили к нему? – воскликнула Эмма. – Не предупредили?

– Эмма, мне трудно было бы ему объяснить, откуда у меня такая информация.

– Но вы же хотели мне помочь! – Глаза ее как-то очень быстро наполнились слезами.

– Я собрал некоторую информацию, привлек людей… Считаю, что вашу историю надо бы оформить официально.

– То есть? Вы хотите, чтобы я официально наняла вас, вы боитесь, что я не заплачу вам гонорар? Так можете не сомневаться! – Эмма, похоже, обиделась на него.

– Эмма Евгеньевна, дорогая, я хотел сказать, что вам надо бы незамедлительно подать заявление в полицию о том, что в ваш дом пробрался человек, который угрожал вашей жизни. Что вы были у него вроде заложницы.

– Но почему? Зачем? – Эмма вскочила из-за стола и теперь стояла в растерянности посреди кухни. Хлебные крошки застряли у нее в шерстяном пухе белого свитера. Губы от супа жирно поблескивали.

– Я полагаю, речь идет о том, что первым делом необходимо установить личность Сергея, так? – решила поддержать мужа Женя, хотя в его предложении сразу почувствовала подвох.

Да разве это возможно: представить полиции ситуацию с любовником, как если бы Эмма была в его заложницах? А в чем смысл? Вот если бы он потребовал с ее мужа выкуп…

Но развить эту тему Женя не успела. Борису позвонили. Он, увидев в телефоне имя звонившего, нахмурился.

– Слушаю тебя, Андрей. – И Борис вышел из-за стола. Возможно, он удалился бы подальше от кухни, но не успел, остановился в дверях, замер, вращая глазами и покачивая головой. – Не может быть… Нет…

Затем вздохнул и, попрощавшись с говорившим, отключил телефон. Повернулся к женщинам, следившим за каждым его движением. Остановил свой взгляд на Эмме.

– Я очень сожалею… Эмма Евгеньевна…

– Нет, – прошептала она, побелев, мгновенно обо всем догадавшись. – Нет…

– Ваш муж скончался. Сегодня. Предположительно, от сердечного приступа.

Почему у Бориса такой виноватый вид? Женя подошла к Эмме и, боясь, что она упадет, помогла ей вернуться на место.

Слов, которые подошли бы к этому драматическому моменту, она тоже не могла найти. Больше того, она пока еще и сама не могла осознать эту новость.

Так часто бывает, подумала она, человек предполагает самые разные варианты развития событий, но случается почему-то что-то другое, неожиданное, то, о чем и не думал. Ну надо же – сердечный приступ!

– Как это случилось? Кто вам позвонил? Может, это неправда? – вопрошала Эмма истерично, со слезами в голосе.

– Он сказал, что узнал об этом из интернета. Что об этом знает уже вся деловая Москва.

– Почему же мне не позвонили? Они же там все… я имею в виду его работу, знают мой телефон. И секретарь, и юрист… Тарасов…

– Получается, что теперь нет никакого смысла писать заявление… – заметила Женя. – Как пришел ваш Сергей, так и ушел. Вам нужно просто его забыть и жить себе дальше.

Она чуть было не зажала себе рот, боясь проронить лишнее, недопустимое: что теперь-то все ее проблемы исчезли, ее жизнь круто изменилась, и теперь Эмма (конечно, если за ее спиной Финягин не успел состряпать развод) свободна и богата! Больше того, если вдруг вернется ее молодой любовник, она может обрести и женское счастье. И какие только крамольные и такие несвоевременные мысли не приходят в голову!

– Что же мне теперь делать? Как быть? – Эмма сидела, разведя в стороны руки и подняв кверху ладони, всем своим видом напоминая шепчущих молитву мусульман.

– Эммочка, дорогая, – очнулась Соня, отреагировав с опозданием на новость, – главное теперь для вас – не паниковать, взять в себя в руки, собраться и не раскисать. Мы все боялись сами знаете чего. А Виктор Владимирович умер своей, естественной смертью.

Женя не сводила взгляда с няни, и по тому выражению лица, с которым Соня говорила, обращаясь к своей бывшей хозяйке, вероятно, и она тоже не рискнула и постыдилась договорить крамольную фразу, мол, бог его наказал за все те несчастья, что он причинил вам, Эммочка. Уж она-то знала об этой семье все!

– Так значит, я могу теперь спокойно возвращаться домой? – вдруг с каким-то просветленным выражением лица воскликнула Финягина. – Вот прямо сейчас взять да и вернуться?

– Это вам решать, – сказал Борис. – Возможно, вы сейчас в таком состоянии, что не понимаете еще степени своей взволнованности. Я предлагаю вам побыть хотя бы до завтра у нас. А уж вы сами решайте, как вам поступить.

– Правда, Эмма, вам лучше сейчас остаться здесь… – тихо произнесла перепуганная Соня.

– Я не знаю, я ничего не знаю… – Женя заметила, как у Эммы застучали зубы, появился тремор в руках. Она тотчас кинулась к аптечке, достала ампулы с реланиумом, шприц. – Мне плохо, мне очень плохо…

– Эмма, вам лучше сейчас прилечь, пойдемте с мной, – вмешалась Тоня, до этого время молчавшая и тоже выглядевшая растерянной.

Она бросала на Женю задумчивые взгляды, как если бы хотела ей что-то сказать.

– Может, неотложку вызовем? – предложил Борис.

– Да, конечно! Эмма? Что скажете? Реланиум или неотложка?

– Я не знаю… – повторила Эмма, вдруг повалилась прямо на Бориса, тот едва успел ее подхватить.

Скорая