Шрифт:
Закладка:
На дворе залаяла собака, послышались голоса. Костик выдохнул кровавыми соплями и зажмурился. Видимо, чему суждено случиться, то и покатится кривым колесом судьбы – и как ни оттягивай ее, как ни моли о пощаде, будет именно так, и неведомо людям, почему: творец ли за этим стоит или духи болот, или, говорят еще, что виновата во всем паскудная случайность, искорка от сигареты, улетевшая в космос. Прими это и жуй, и попробуй не подавиться.
– Камера тут, – вспомнил он. – Вон, наверху. – И показал пальцем туда, где над воротами торчал железный штырь. – Они нас видят, не откроют.
– Камера, значит, – весело и будто бы даже с облегчением откликнулся Федотов. – Тогда это совсем другой разговор. Пошли, ребятушки, сами в гости!
Все разом пришло в движение. На ворота будто чернилами плеснули: люди облепили их муравьями, уперлись в железо кто плечом, кто ладонями, гаркнули десятком глоток. Костику всегда казалось, что железное полотно с оконцем посередине – вечно. Что это ни много ни мало ворота в ад, и свалить их может только тот, кто ад сокрушил, известно кто – хотя сам Костик в Бога и не верил. Но вот, погляди ж ты, заскрипел и пошел со стоном гнуться железный лист. И кто валит его? Обычный человек, мужики. Уже и кувалдой поддали – звук удара спугнул с деревьев ворон. И уже первый полез в проем: Костик и сам заглянул туда через головы – интересно же, он ведь внутри ни разу не был, как там, в аду?
А в аду золотой фонтан без воды и мечутся по двору черти, цыганова прислуга. Надрывается овчарка на цепи. Костик от удивления рот раскрыл: вот оно, оказывается, как бывает – если сильно захотеть, если подняться всей толпой, то и всемогущего барона можно скинуть. От зрелища этого что-то радостное затрепыхалось в его душе. Захотелось туда, в гущу, вместе со всеми. «Вот тебе, Сандро, за все годы, что ты съел! За выпавшие мои зубы! За материно золотишко, что ты у меня за четверть цены купил. За телевизор! Как вы его ногами ломали, помнишь? «Никчемный! – орали. – Неси другой, Ванька-дурак!» Вот, принес! Принимай гостинец!» – Костик скрипел остатками зубов, сжимал кулаки в судороге. Шалая улыбка располовинила его побитое лицо.
Овчарку колотнули дубьем, та, взвизгнув, притихла. Один из цыгановой свиты потащил было пистолет из-за ремня. Его подхватило людским потоком, протащило, стукнуло головой об стену. С гулким звуком, будто раскололся арбуз, голова брызнула кровавой квашней. Другой метнулся к забору, хотел перепрыгнуть, да где там – сами же и укрепляли забор от вторжения. Запутался рукой в мотке колючей проволоки, повис. Закричал: «Не бейте, люди! Пощадите!» В него потыкали ножом раз десять.
Люди устремились в дом. Вскоре во двор несколько человек вытащили за волосы женщину – жену Сандро или одну из его сестер; они редко появлялись вне дома, и Костик так и не научился различать их. Женщина лягалась, выкрикивала проклятия, сняла ногтями кусок щеки с лица одного из рабочих. Алое платье ее задралось, открыв взорам нелепые длинные трусы с рюшами. Тяжелым кулаком вбили голову женщины в землю. Ее ноги раскрылись, и кто-то уже потянул ее трусы прочь, стал прилаживаться, как кобель. Насильника сбросили свои же: «Не бери позор на душу!»
Усадьба заполыхала изнутри. Повалил дым из разбитых окон, драконьим языком вырвалось пламя. Из дверей балкона на втором этаже вдруг выскочил, заряжая ружье, сам Сандро. Бунт застал его в домашнем: колыхалось пузо, туго обтянутое майкой, взметнулись полы халата. Из-за него Сандро казался огромным – намного больше, чем он был на самом деле: усатый, перекошенный от ярости джинн, которого заточили в бутылку.
– Мужики, чернь проклятая! Землю жрать будете! – Пальцы барона не смогли удержать патрон, тот выпал из рук, покатился по дощатому настилу и свалился вниз. Сандро схватился за следующий, огонь уже вставал за его спиной, и где-то в глубине дома истошно орал ребенок. – Всех вас до десятого поколения проклинаю! Пхагэл тут дэвэл!
Барон пальнул в толпу, не целясь. Щелкнул еще курком, но ружье заклинило, и он в сердцах бросил его в снующих внизу людей. Потом цыган нырнул обратно, в чрево горящего дома.
Это было последнее, что увидел Костик. Перед ним из сполохов пламени возникла худая пьяная фигура белесого Васьки, его истязателя.
– Что?! Размазали твоего хозяина как таракана. Нету больше хозяина, пес! – прокричал Васька и, качнувшись, боднул Костика кудлатой головой в переносицу – прямо туда, где раньше разломал кость сапогами.
Как Егор Летов попал на счетчик
То, что татарин Арслан похож на Егора Летова, мы выяснили на одной из пьянок. Арслан – чье имя переводится как «гордый лев» – по привычке выпил больше обычного и улегся спать на пол. Кто-то пошутил: нацепил ему на нос круглые черные очки.
– Гля, ребзя! – удивился шутник. – Егор Летов, в натуре.
Все пригляделись. На полу мордовской квартиры, притона голодрани, натурально лежал Егор Летов. Его волосы были чуть короче. Рожа чуть пухлее. И если снять с Арслана, гордого льва, очки, то под ними оказывались два хитрых раскосых глаза – они к тому же смотрели в разные стороны. Но если надеть очки обратно, получался Егор. Поганая молодежь, все идет по плану, я убил в себе государство, Егор Летов.
Пока Арслан спал пьяным сном татарского завоевателя Руси, шутники взяли бритву и побрили ему виски – как у Егора. Когда Арслан проснулся, пьяные люди сообщили ему:
– Слышь, татарин. В зеркало посмотри на себя.
Арслан подошел к зеркалу.
– Это че? – спросил он.
– Это, – ответили ему, – звезда российского панк-движения Егор Летов.
Подошла пьяная толстая Таня по прозвищу Чебурашка.
– А это, – сказали люди, – твоя Янка Дягилева.
– Слышь, – сказала Таня, – за языками следите.
Кто такая Янка Дягилева, она понятия не имела.
Ее успокоили:
– Она была классная. Такая же красотка, как ты.
Люди шутили и не знали, что выпускают в мир злого демона – даже двух злых демонов.
Арслан еще какое-то время ковырялся у зеркала. Виски побрили плохо, оставили кровоподтеки. Таня еще искала, не осталось ли пива в бутылках. Она пробовала пить то из одной, то из другой, наелась сигаретного
