Одновременно русские взяли Тауроген и произвели сильный нажим на Тильзитском направлении. Резервы были поглощены боями на других фронтах. Управление II корпусным округом в Штеттине должно было выслать запасный батальон. Это показывало, насколько мы израсходовались, как велики были бои с начала февраля и как они истощили наши силы. 21 марта Мемель был освобожден, а 22-го у противника взято 3000 пленных – отсталых. Русские невероятно набезобразничали. 29 марта пал Тауроген. В этот район была направлена 6-я кавалерийская дивизия, и с этого времени она охраняла границу, выдвинувшись уже на литовскую землю.

Восточная Пруссия была освобождена и более уже не подвергалась неприятельским вторжениям. Можно было приступить к реставрации опустошений.

С середины февраля наш штаб находился в Летцене. До начала апреля я пережил трудные дни. С надеждами, которые я возлагал на непосредственное использование зимнего сражения, пришлось расстаться. Тактический же успех был, и это давало мне удовлетворение. Я был доволен, что большое наступление великого князя потерпело крушение. Но к окончательному решению на русском фронте, к чему я так стремился мыслями и чувствами, мы приблизились лишь на один шаг. Огромных русских сил, затраченных на фронте Восточной и Западной Пруссии, впоследствии не хватало для операции в Галиции. Русские потери по сравнению с нашими были очень велики. Даже при русском богатстве людьми пополнение такой убыли с течением времени должно было встретить затруднения.

Отдельные тактические эпизоды вызывали полное напряжение моих душевных сил. Всего нельзя передать на бумаге – гордые надежды, сердечный трепет, разочарование, полный борьбы путь к решению, недовольство тем или другим. Не подлежат описанию и все те трения, которые приходилось преодолевать, а также я не могу передать все то, что я перечувствовал за войска, которые должны были в ужасную погоду переносить все лишения зимнего похода.

Попав в Летцен, я пережил потом лучшие дни.

Наши помещения и служебные комнаты были тесными, но я себя чувствовал хорошо. Я с удовольствием вспоминаю время, проведенное в этом милом восточнопрусском городке.

Еще в период боев возведение тыловых позиций составляло одну из наших важнейших задач. Вдоль всей восточной границы Пруссии было установлено заграждение из колючей проволоки как первая основа дальнейших укреплений. По моему требованию здесь были собраны многочисленные рабочие батальоны, в состав которых входили лишь малообученные, не пригодные к походу, но работоспособные люди. Им часто приходилось работать под неприятельским огнем, и они это исполняли с самоотвержением. Слово «землекоп» стало почетным названием. Впоследствии рабочие батальоны перешли с Восточного фронта на Западный.

По инициативе высшего командования на западе дивизии из четырех полков были преобразованы в дивизии из трех полков, т. е. от 12-батальонного состава перешли к 9-батальонному. Мы сделали то же самое. Таким путем мы получили большее количество стратегических единиц. Оперировать стало легче, это, несомненно, давало большое преимущество. Но тактически дивизии в 9 батальонов слишком слабы, а штабной и административный аппараты слишком велики. После войны я непременно стоял бы на сильных дивизиях.

Во что теперь превратится наша гордая германская армия, которая в течение четырех лет, имея неполноценных в боевом отношении союзников, держалась и сопротивлялась против всего мира и которая предохранила почти всю страну от ужасов войны, – сказать еще нельзя. Неужели такая армия обречена совсем исчезнуть? Неужели немцы еще раз пойдут на самоубийство? Я этому никогда не верил и никогда не поверю. 70–80 миллионов немцев опять сплотятся и опомнятся. Вспоминая великие выдающиеся дела этой войны, они не утратят представления о том, чего стоит крепко спаянная армия.

Летняя кампания на русском фронте 1915 года

I

Проектированное генералом фон Конрадом в январе наступление не имело успеха. Первым броском было выиграно пространство по всему Карпатскому хребту, но затем наступила остановка. Русские перешли в контратаку и сильно нажали на австро-венгерскую армию, только храбрая южногерманская армия Линзингена продолжала продвигаться. Без этих германских частей фронт не удалось бы удержать. Трудности же на этом театре военных действий были велики. Они требовали от войск, которые творили прямо чудеса, невероятного напряжения. Убыль отмороженными была велика.

Освободить Перемышль не удалось, и 19 марта он сдался.

Тогда как в начале апреля наступление на Восточно-Прусском фронте заглохло, великий князь продолжал атаки на австро-венгерскую армию, с явной целью спуститься через Карпаты в Венгрию и тем самым покончить с Австро-Венгрией.

В апреле в ставке двуединой монархии в Тешене положение считалось необычайно серьезным. Позиция Италии становилась все сомнительнее. Все далеко идущие уступки, которые предлагала Австро-Венгрия и на которых я также настаивал перед генералом фон Конрадом, Италия отклонила и полностью завязла в сетях Антанты. Последняя, несмотря на свое превосходство, нуждалась в новом притоке сил, чтобы одолеть нас. Все с большей уверенностью приходилось учитывать, что Италия вступит в борьбу на стороне наших врагов. Австро-Венгрия оказалась вынужденной значительно увеличить свои силы на итальянской границе. Сербская армия тоже, видимо, требовала большого внимания. А русские атаки становились все более чувствительны для австро-венгерской армии, по мере того как она была вынуждена ослаблять свои силы в Венгрии и Галиции в пользу других фронтов. Настроение в Тешене все понижалось. По приказанию генерала фон Конрада офицер, находившийся при моем штабе для связи от австро-венгерской армии, очертил нам обстановку как в высшей степени серьезную. Поскольку я был знаком с австро-венгерской армией, это отвечало действительности. Мы передали верховному командованию и эти серьезные сообщения, и нашу их оценку.

К середине апреля обстановка в Карпатах стала еще более напряженной. Армия генерала Бороевича была отброшена за Карпатский хребет, далее к востоку южногерманская армия еще удерживалась. Наступил момент, когда помочь было необходимо. Мы отправили туда по железной дороге 25-ю резервную дивизию, находившуюся наготове при 9-й армии. Она явилась как раз вовремя, чтобы предупредить самые тяжелые последствия.

Мы донесли верховному командованию о нашем мероприятии. Оно всецело присоединилось к нашему решению и сформировало еще Бескидский корпус, командиром которого был назначен генерал фон дер Марвиц, до сего времени командовавший у нас XXXVIII резервным корпусом. Главнокомандующий на Востоке отдал сверх того на усиление Карпатского фронта 4-ю и