– Понятно, – оборвала Бимбикен. – Приведите её в лагерь. Я скоро буду.

Когда Эльсона вышла, Ляля Бимбикен флегматично свернула газету, медленно выпрямилась и потянулась, словно кошка. Потом так же медленно собрала огненного цвета волосы в высокий хвост. Как эта девушка их нашла? С тех пор как они разбили новый лагерь в предгорьях за разграбленной Ангорой, никто ещё не выходил на них без наводки. Впрочем, интерес Бимбикен был умеренный. Маленькие девочки обычно не представляли из себя ничего особенного. Они искали помощи или справедливости, приют или родственников. Они не были врагами – а Бимбикен жаждала продолжения войны.

* * *

Кассандра выдохлась. Ноги подкашивались, руки дрожали мелкой дрожью. Она никогда в жизни не испытывала такого голода. Сколько прошло времени с тех пор, как они расстались с Призраком?.. Дико хотелось спать, но Кассандра боялась, что если ляжет на густо усыпанную хвоей землю, то больше не встанет. Она присела ненадолго, чтобы перевести дух, и едва нашла в себе силы подняться и идти дальше. Когда это было, часа два назад? Трудно сказать – она брела сквозь лес, и солнце едва-едва проглядывало в чащу.

Май, и ещё ни грибов, ни ягод. Деревья хвойные – неужели она так далеко на севере?

«Красиво-то как», – неожиданно пришло в голову.

И небо, проглядывающее сквозь пушистые ветви, такое чистое, бирюзовое, и день тёплый, благостный. Птичий перезвон льётся со всех сторон, и всё бы ничего, только голодно, и мама больна, и Мари… Нет, думать о Мари было слишком страшно.

– Не может быть, чтобы человек в лесу помер от голода, – вслух сказала Кассандра. – Держись правее – выйдешь к реке. Спой что-нибудь…

Она старалась сохранять спокойствие, но голос срывался. Что, если она ходит по кругу? Кассандра давно потеряла берег из виду и теперь никак не могла снова выйти к воде. Что, если… Нет! Она не ходила по кругу, это точно. Кассандра чуть не захлебнулась слюной от волнения и заспешила вперёд. В нескольких метрах она разглядела мелкие кустики с резными листьями, как у земляники, и блестящими зелёными ягодами. Кустики росли рядком, словно на грядке. Это было первое растение на пути Кассандры, на котором уже появились плоды.

Кассандра долго колебалась – она, как ни странно, не знала, что это за розеточные кустарники, а их с детства учили: нельзя есть, трогать и даже нюхать то, что тебе незнакомо. С другой стороны, перечень опасных и ядовитых растений они тоже учили с детства, и Кассандра была уверена, что этих кустиков с зелёными ягодами нет в списке. Наконец она не выдержала, села на корточки и, оторвав пару листков – ягоды она на всякий случай решила не трогать, – попробовала их на вкус. Пожевав так с минуту, Кассандра пожала плечами и оторвала ещё. Трава травой, разве она могла утолить голод? Но привкус всё же был приятный, напоминал одновременно мяту и чёрную смородину. Разжевав горсть листьев в кашицу, Кассандра могла некоторое время наслаждаться иллюзией, будто и правда ест что-то более весомое.

Поднявшись с колен, она оглядела «поле боя». Маленькие кустики были смяты, а листья оборваны, как будто она не в Цветочном округе выросла, а пришла диким варваром из большого города… Кассандра смутилась и поскорее отвернулась. Она продолжила путь, стараясь держаться прежнего курса, оставляя поляну слева и забирая вправо.

И почему Рофи считал, что найти ливьер проще, чем Мари? И то и другое – нереально! Вон она уже сколько часов бредёт по лесу, и вокруг только деревья, деревья, деревья… Под ногами тропинка, справа поляна, а слева река. Кассандра помотала головой и развернулась. Вот так, теперь она снова идёт правильно. И – невероятно! – слышит, как журчит вода. Ещё немного, и она на месте… Но что это? Снова та же поляна. Кассандра нагнулась и сорвала ещё несколько листочков. Не горчит, не кислит, отличный кустарник.

Конечно, найти Мари проще. Она на правильном пути, она почти пришла. Отчётливо слышны плеск воды и птичий крик где-то высоко, на другом краю земли. Кассандра посмотрела в небо. Неожиданный луч солнца просочился сквозь ветви и на мгновение ослепил. Она зажмурилась.

Слева поляна, справа река… Река! Кассандра уже видела, как блестит перламутровая вода. Река, река, река. Мари ждёт на другом берегу. Когда она найдёт сестру, всё наладится.

– Мари! – крикнула Кассандра. – Я иду!

– Я здесь! – отозвалась Мари.

Снова гаркнула птица, и журчание стало громче. Кассандре вдруг почудилось движение за спиной. Она обернулась. Там тоже сверкала река! Вот чёрт. Кассандра точно знала, что Мари на другом берегу – но на каком? Поляны больше не было справа и не было слева. Везде была только река, одна лишь река, даже деревья исчезли. Девушка посмотрела под ноги – земли не было. Так что же делать, как попасть к Мари? Она знала, что, если справится с этой головоломкой, всё будет хорошо…

* * *

Наблюдая, как Кассандра топчется на месте и растерянно водит вокруг себя руками, словно прощупывает воздух, Эльсона покачала головой.

– Сколько листьев она съела? Вы почему ей позволили? – сухо спросила она.

– Да ладно, – пожала плечами невысокая пухленькая девушка с копной кудрявых волос. – Проспится, и нормас…

– Гиория! – воскликнула Эльсона. – Это… это очень неприятно, ты посмотри, как она мучается.

– Искра – лёгкий наркотик, – равнодушно сказала Гиория. – Ей не больно, не страшно, она может свободно двигаться и думать. А поразмышлять есть над чем – это же надо, совать в рот что попало! Могла бы ведь и отравиться…

Эльсона проигнорировала заявление, тем более что под конец Гиория растеряла всё своё самодовольство и её голос затих: незнакомая девушка внезапно рухнула на колени, принялась рвать на себе волосы и стонать.

– Ирель, Гиория, на счёт три набрасываем сеть. Постарайтесь не сделать ей больно, – скомандовала Эльсона.

Всё было тщетно – Кассандра не смогла достичь берега. Не смогла спасти Мари. Не успела. Она чувствовала пронзительную, сжигающую изнутри боль и ничего не могла с этим поделать.

Часть III

α

Эстель казалось, будто каждый день – это целая вечность. Из дней складывалась неделя, затем другая.

– Она добралась? Почему от неё ничего не слышно? – спрашивала Эстель Уильяма.

Но тот вместо ответа исчезал в очередной командировке, хотя не должен был – они только-только оформили брак, и Уильяму полагался месячный отпуск.

– Писать письма запрещено, – объяснил он однажды, видимо, сжалившись над ней. – Ну чего ты переживаешь? С Вероникой всё в порядке.

Но тревога снедала Эстель изнутри. Уильям не мог представить, что творилось в её душе, ведь он