Но не пойдешь.

Кэрри была хрупкой и легкой, и он бы мог даже нести её на руках, но опасался, что её стошнит прямо на его выходную футболку с Дартом Вейдером. Как бы Уилл ни симпатизировал Кэрри — а он симпатизировал и совсем не боялся признаваться в этом, особенно сейчас, когда от её вздоха куда-то под ухом по спине шли мурашки, — но раритетную футболку ему было жаль.

Поэтому он просто помогал Кэрри передвигать ноги. Свезло, что машина была недалеко. И что её вообще удалось в этом районе припарковать, пусть он и заплатил за это сумму, которую тратить не планировал.

Пока Уилл заводил мотор, Кэрри невидяще смотрела перед собой, на темную улицу, видневшуюся в лобовом стекле. А потом тихо произнесла:

— Прости.

— Брось, — Уилл с удовлетворением кивнул сам себе, когда мотор завелся и заурчал. — Я же для того и поперся на эту вечеринку, чтобы вас, развесёлых, в кампус обратно везти.

Причем обеих. Кто ж знал, что у Клэри наметится трах?

— Я пить не собиралась… — у Кэрри немного заплетался язык. — Я просто…

Она икнула.

— Держи, — потянувшись, Уилл вытащил с заднего сидения бутылку минеральной воды и вручил ей. — Сейчас пить не стоит, но утром пригодится.

Сейчас, глядя на неё, судорожно сжимающую в руках минералку, он не мог не думать, что, выпей она ещё немного, то могла бы очутиться на месте одной из тех девчонок, что не могут вспомнить, с кем провели ночь и давали согласие на секс или нет. Эти мысли вызывали у него тянущую боль за ребрами, а ещё — желание вмазать с ноги тому, кто вообще всучил Кэрри водку.

Совсем, что ли, охренели там?!

— Спа… — Кэрри запнулась. — Спасибо…

И прикрыла глаза. Такая маленькая, хрупкая, беззащитная. Уилл чувствовал себя полным идиотом, когда просто думал об этом, а он думал, и много. Протянув руку, он завел за её ухо прядь волос.

— Тебе бы поспать. Утром будет хуево, но ты выживешь.

Она снова икнула. Попыталась помотать головой, зажала рот ладонью, пережидая приступ рвоты.

— Не хочу, — Кэрри, не обращая внимания на впивающийся в живот ремень безопасности, подтянула ноги на сидение. В любой другой день Уилл бы возмутился, но не теперь. — Мне точно… п-приснится кошмар. Тот лес… и человек или зверь, пожирающий другого… — он снова икнула и замолчала.

Вряд ли подумала, что сказала что-то лишнее, она вообще с трудом осознавала, что говорит. Скорее, давила приступ тошноты. Но что-то в словах Кэрри насторожило Уилла. Заставило вскинуться, будто охотника, почуявшего добычу. Что-то в её словах было…

«Нужно позвонить матери, — решил Уилл. — Она точно знает, что это за хрень»

Он и сам догадывался, что это за хрень, но надеялся, что ошибается.

Но сначала надо было отвезти Кэрри в кампус. По дороге она отрубилась и не проснулась, даже когда Уилл мягко потряс её за плечо, только пробормотала что-то себе под нос.

«Хреново ей будет завтра», — подумал он, отстегивая ремень безопасности и осторожно вытаскивая Кэрри из машины.

Ему нравилось держать её на руках, но пришлось поспешить, пока её желудок всё-таки не решил, что хочет избавиться от всего, что в нём ещё по ошибке могло задержаться.

Соседка Кэрри открыла на его стук дверь, заспанная и недовольная. Пробурчала что-то вроде «ну вот и её споили, блин», протерла глаза, но стащить с Кэрри хотя бы кеды и джинсы не отказалась. И вытолкала Уилла из комнаты.

Он взглянул на телефон: час ночи. Со вздохом смахнул экран влево и набрал номер матери. Наверняка она не спала. Та ещё «сова», как и он.

— Мам? Нужно поговорить, ты можешь?

Когда Уилл закончил разговор — долгий и нелегкий, зато полезный, — он знал, почему его так беспокоил запах псины и запах крови. В университете, похоже, завелся оборотень, и этот оборотень крутился около Кэрри.

У мамы на них была чуйка.

Уилл дотронулся до серебряной толстой цепочки, охватывающей его шею.

Твою же мать. Только этого не хватало. Найл не понравился ему не зря. И взаимно это было явно не зря. Он знал, что нужно быть настороже. Этот парень был вовсе не тем, кем казался, но пока что Уилл понятия не имел, что с этим делать.

Только наблюдать.

Глава шестнадцатая

За несколько дней до вечеринки.

Оуэн смотрел на номер того странного парня, отдавшего ему порцию классной травы, и никак не мог решиться и написать сообщение.

То ли шаманская смесь реально была успокаивающей, то ли он уже задолбался нервничать и психовать из-за собственных глюков, но ему помогло. Эффект был совсем не как от обычной травки. Не накрывало смехом, не хотелось опустошить холодильник. Просто темнота, окутавшая словно одеялом, и полный отруб от реальности. До дома Оуэн сумел добраться без происшествий, пусть и пришлось вызывать такси, а потом, когда докурил ещё одну самокрутку, стоя под вытяжкой, его почти сразу же отрубило. Так быстро, что он едва успел добраться до дивана.

И никаких снов не было.

Никакой индейской девчонки.

Ни-че-го, только блаженная отключка.

Проснулся он уже среди ночи. Рядом спала Белла, свет уличных фонарей едва-едва освещал её лицо, волосы растрепались, рассыпались по подушке. Оуэн потянулся и обнял её; Белла даже не проснулась, но зарылась лицом в его шею и вздохнула.

— Мы со всем справимся, — пробормотал он, понимая, впрочем, что успокаивает он только себя.

В конце концов, он отложил телефон и, перевернувшись на спину, уставился в потолок. По белой поверхности ползли тени, здорово напоминавшие лапы чудовищ.

Теперь, когда травка его отпустила, Оуэн ещё с большим напряжением вслушивался в ночную тишину. В сонное дыхание Беллы. В шорох шин проезжающей мимо машины. В биение собственного сердца. Каждую минуту он боялся снова услышать хлюпающие шаги; увидеть полусгнившее тело и мертвенно поблескивающие глаза.

Не может быть, чтобы всё оказалось так просто: покурил — и глюки ушли, как их не было. Или может?

Как назло, Оуэн чувствовал себя выспавшимся и полным сил, а лучше бы продолжал спать. «Шестерёнки» в его мозгу работали слишком быстро, и он думал: если травка помогает избавиться от индейской сучки, быть может, стоит прикупить её у того парня — как его, Нейтан? Найл? — и