— Просто сделай, как я прошу. — Чувствуя, что начинает сердиться, отрезала Мари.

Допрашивать преподавателей — себе дороже, однако одного допроса было не избежать. Момент для этого был только один, и то не самый подходящий: они половину пары бегали по кругу, а другую крутились на турниках (никто не знал, как это соотносится с фехтованием, только так сказал профессор физкультуры, и ничего ты с этим не сделаешь). Когда наконец-то занятие закончилось, уставшие студенты пошли в раздевалки, и только одна развернулась в другую сторону.

— Чего надо, Руж, ТЕБЕ я пятерку не поставлю, не с твоими жалкими попытками подтягиаться на турнике. — Ставя отметки в журнале, сказал учитель.

— Да и пожалуйста, в диплом не пойдет, кому вообще сдалось это фехтование… — Тихо пробормотала Мари, а уловив строгий взгляд перешла сразу к делу. — Вы сказали, что Рауль отчислился с академии, а откуда у вас такая информация? Нам вот он ничего не говорил, исчез — даже вещи в комнате оставил, и мы переживаем.

— Заявление нам принес его родственник. Как оказалось, дальний, но сомневаться в его словах я не буду. Сказал, помощь Берге срочно понадобилась новоявленным родным, как его это… Семейные обстоятельства!

— Ну а что за родственник? Что об этом ректорша думает?

— Да не знаю я, шума не подымает, значит подписала все, что надо, и отпустила. А семейные обстоятельства друзей не обходят. Захочет — сам расскажет.

В тот момент Руж показалось, что их учитель фехтования и сам был драконом — так он напыщился, даже брови стали более густыми, или ей померещилось? Не желая больше спорить со злючим преподавателем (результаты факультета мастеров артефактов его явно не радовали) девушка ушла прочь.

От Мортона целую неделю никаких вестей. Ванесса начала причитать, что тот совершенно не обращает на нее внимания, все в каких-то своих делах. Мари чуть не попросила у нее прощения, но вовремя замолчала.

— Такие они — парни. Сначала бегают за тобой, настырные, хоть с окна прыгай, а как найдешь для них время растворяются. Эти их глупые игры "охотник-добыча", добиваться им надо чего-то постоянно… Добьется, что я дам ему по шее! — Подытожила Винтер.

Но, как оказалось, маг времени зря не терял. Он решил начать не с бликих друзей Моники — чтобы не обращать на себя лишнего внимания — а с обычных студентов, которые мало-помалу, а таки проясняли всю картину.

Незадолго до зимнего бала главная звезда факультета рассталась со своим парнем, а после бала — сошлась. Конечно, это все обсуждали, по двум причинам. Во-первых, вышеупомянутая популярность обоих, во-вторых, то, как происходило расставание.

Парочка поссорилась после тренировок на турнире, из-за чего, никто не помнил, но какие громкие были крики, а слезы! И в Джеральда даже полетела магическая вспышка, ну и он мечем замахнулся — преподавателю пришлось разнимать студентов.

— Мне это дело показалось необычным. Конечно, они не помнят — так всегда случается с теми, кто следит за жизнью знаменитостей, но вот что они расстались прямо перед балом, а после него сошлись… Как будто искали повод, чтобы Моника могла пригласить Рауля.

— И правда. Джеральд — тот еще рыцарь, если бы кто-то стал отвечать на заигрывания его девушки, он бы его побил, даже если бы не хотел. Толи дело принципа, толи дело чести… Об этих его речах вся Химмельзоне знает. — Согласилась Мари.

Далее в ход пошли разговоры с друзьями волшебницы. Информация, полученная от них, для расследования не несла почти никакой ценности, зато сильно порадовала Руж. Девушки сказали, что Моника действительно любит своего парня, не наиграно (они проговорились об этом только раз, и тут же перевели тему разговора). Что же касается увлечения Раулем… Это был просто спор.

На факультете неудачников и заучек вдруг появися симпатичный парень, да к тому же такой правильный, весь в учебе. Конечно, это был тот еще вызов для популярных учениц, а когда тот начал встречаться с Ванессой, и уж тем более с мышонком Мари, ставки еще больше выросли. Одно свидание — кто первый справится, тот и победил. Приглашение на зимний бал тоже сгодилось.

— Так это был просто спор… — С облегчением вздохнула девушка. А тогда, вновь рассердившись, добавила — с ее стороны, но кто просил его соглашаться?!

Оставалась надежда только на соседа по комнате, но от него была совершенно не та информация. Парень говорил, Моника к ним не заходила, вообще, гостей у Рауля не было, только та брюнетка на зимнем балу (а Руж хорошенько напугала паренька). Единственное, что он точно знал: Берге хотел остаться дома и что-то там почитать, еще радовался, что ночь будет спокойной, а потом просто вышел и исчез.

Значит, если Моника и пригласила его на бал, это случилось незадолго до его начала, а не за три дня или там за неделю. Многое она могла бы прояснить, да только не заговорит не под какими пытками, а пытать студентов незаконно.

За очередным таким шпионажем Мортона поймала Ванесса. Она решила пойти, разузнать, где же носит ее благородного рыцаря, и застала его за разговором с однокурсниками. Он так яро пытался что-то узнать по поводу Моники, опасаясь, что сама девушка услышит, но не того ему стоило боятся.

Гневу Винтер не было предела. Лицо ее стало почти таким же красным, как и волосы. Схватив горе-ухажера за шиворот, студентка поволокла его в коридор, где уже не только маги, а вся академия могла их видеть.

— Что, ты решил тоже с ней на свидание сходить? — Став перед ним, словно скала, спрашивала Ванесса.

Маг хотел ретироваться, но их уже обступили любопытные слушатели, так что бежать было некуда. Он хотел сказать что-то вроде "потом объясню, ты не понимаешь, там одно дело", однако спорить с Винтер себе дороже. Зная взрывной характер рыженькой в других делах, и рассказы о том, как она пережила расставание на прерыдущем курсе, кучерявый ожидал большого скандала, да и публика ждала драки. Но ответ девушки его поразил.

— Если ты решил отнекиваться, или отмолчаться, чтобы потом списать меня со счетов, так не выйдет. Ты скажешь мне правду — и не думай, что я не распознаю лжи — или просто перестанешь для меня существовать.

Это прозвучало так спокойно, что даже самые ярые любители сражений позабыли о возможной битве, и следили теперь уже за мелодраммой, но развивалась она с неменьшим интересом.

— Может,