его этимология до конца не ясна. Некоторые исследователи (Jarl Charpentier) еще в прошлом веке пытались вывести его из дравидийских языков, связывая данный термин с тамильским глаголом pūcu, который имеет значения «смазывать, обмазывать, натирать, умащать, покрывать», или с существительным pū – «цветок», привлекая при этом и язык каннада, где глагол pūsu имеет те же значения, что и тамильский глагол pūcu. Предпринимались попытки связать термин pūjā и с санскритом[105] (Paul Thieme). Глагольный корень pūj довольно редкий – он встречается в единственном гимне «Ригведы» (VIII, 17.12), а также в более поздних ведийских текстах (Лидова, 1999: 25). Однако в ведийских текстах отсутствует какое бы то ни было описание пуджи, в то время как в Агамах она описана довольно подробно.

Существует предположение, что изначально пуджа появилась и развивалась в рамках дравидийских культов, ведь эта ритуальная модель даже сегодня лежит в основе многочисленных деревенских культов, где храмовые богослужения совершаются, как правило, низкокастовыми пуджари. В пользу данной точки зрения свидетельствуют неоднократно встречающиеся в различных текстах упоминания об отказе брахманов совершать пуджи, а также осуждение тех, кто это делает. Например, в «Манавадхармашастре» говорится, что жрец, совершающий жертвоприношение «для многих», достоин презрения: «Не следует кормить при шраддхе следующих: носящего волосы, не изучившего [Веды], импотента, игрока, ни тех, которые приносят жертвы для многих» (III, 151). Презрения заслуживает и тот, кто совершает жертвоприношение для «всей деревни»: «Пусть брахман никогда не ест при жертвоприношении, исполненном [брахманом], не знающим Веду [или] совершающим его для всех (gramayajin), женщиной или кастратом. Когда они приносят жертву, это неблагоприятно для добродетельных и неугодно богам; поэтому надо избегать этого» (IV, 205, 206).

Согласно М. Уиллису, основой для пуджи послужило древнеиндийское домашнее жертвоприношение и обычай приема гостей (Willis, 2009: 6). Речь преимущественно идет о гостях, принадлежащим к высшей варне, хотя тексты называют шесть лиц, достойных почетного приема. Это учитель, жрец, снатака[106] и царь, к которым в зависимости от текста может примыкать тесть, брат отца или матери, друг, шротрий и некоторые др.[107] По словам Н. А. Корнеевой, гость (atithi) в традиции санскритских ритуальных текстов – это сакрализованный персонаж, и, оказывая ему почетный прием, домохозяин обретал религиозную заслугу (Корнеева, 2017: 133; 2012: 126). В древнеиндийской текстуальной традиции содержатся части, посвященные восхвалению ритуального приема гостей-брахманов, что приравнивается к жертвоприношению[108]. А если гость приходит к царю, то царь должен приказать пурохите оказать гостю большее почтение, чем себе (Корнеева, 2017: 134). Ритуал встречи гостя предполагал угощение мадхупаркой, и при этом гость-брахман должен съесть ее не полностью, но отдать оставшуюся часть хозяину, его сыну или ученику[109] (Корнеева, 2012: 119). Важным элементом ритуала встречи почетного гостя являлось жертвоприношение коровы, мясом которой его угощали. Вместе с тем гостю предлагался выбор – принести корову в жертву или отпустить. И если гость принимал решение не убивать корову, то сутры предписывали угощать гостя каким-нибудь другим мясом (Корнеева, 2012: 220).

На протяжении многих веков в индуистских храмах божествам оказывают те же знаки почтения, что и высокородным гостям. Такое отношение к богам было уже при Гуптах[110], а на Юге – при Паллавах. В это время элементы домашней ритуалистики (grhya-performances) стали основой пуджи (Willis, 2009: 111, 123–124). Если судить по тексту Vaikhānasa-smārta-sūtra, относящемуся примерно к IV веку н. э., гость-брахман и мурти Вишну в храме чествовались одинаково – в качестве подношения им предлагали одно и то же: одежду, украшения, цветы, еду и питье (Willis, 2009: 123). А «Ашвалаяна-грихьясутра» (4.7.10 и 4.8.1.), которая датируется примерно серединой I тысячелетия до н. э., в качестве подношения брахманам, приглашенным на шраддху (śrāddha), упоминает такие элементы, как сиденье (āsana), вода (arghya), аромат (gandha), цветы (mālya), благовония (dhūpa), лампа (dīpa) и одежда (acchādana). Все эти элементы встречаются в текстах более позднего времени, то есть в Агамах, пуранах и дхармашастрах, где описываются 12, 16, 18, 24 или 36 упачар (upacāra), включая омовение (snāna, abhiṣeka) и пищу (naivedya) (Orr, 2000: 202).

Кроме того, богам предлагают не только приятные вещи, но еще ублажают изящными искусствами. Также считается, что боги по достоинству должны оценить благотворительные акции, организованные в их честь или от их имени – бесплатное кормление и снабжение одеждой странствующих аскетов и прочих нуждающихся. Организаторы таких благотворительных мероприятий демонстрируют богам свои положительные качества и намерения, рассчитывая при этом на ответную реакцию с их стороны в виде признания их религиозных заслуг.

Подобное отношение к храмовым богам свидетельствует о том, что они считались полноценными личностями и к ним относились как к вполне реальным и разумным существам. Если боги могут наслаждаться едой, цветами и прочими приятными вещами, то вполне закономерно, что они признаются в качестве юридических лиц, являясь собственниками храмового имущества и пользуясь законными правами.

«Шатапатха-брахмана» сравнивает брахманов и богов: есть два вида богов – небесные и земные, и жертва должна распределяться между ними. Следовательно, сравнить эти два класса существ можно и в несколько ином контексте: если брахману-гостю принято оказывать особенный прием, значит, это возможно и в отношении богов (Willis, 2009: 111–112). Более того, похоже, что в ведизме уже существовала идея воспринимать пришедших на жертвоприношение богов в качестве гостей. К примеру, слово atithi, то есть гость, в «Ригведе» около 40 раз используется для обозначения Агни. То же самое можно видеть и в других текстах, где данный термин встречается в привязке к Агни. А «Тайттирия-упанишада» прямым текстом говорит: «почитай гостя, как бога» (atithi-devo bhava). Ей вторят и другие тексты. Например, «Апастамба-дхармасутра» (II. 7. 5) утверждает, что «гости – приятные и неприятные – отправляют на небеса» (priyā apriyāś ca-atithayaḥ svargaṃ lokaṃ gamayanti – iti vijñāyate). Та же идея содержится и в «Атхарваведе» (IX. 6. 23): «В самом деле, эти гости, приятные и неприятные, как жрецы, отправляют в небесный мир» (ete vai priyāś cāpriyāś ca ṛtvijaḥ svargaṃ lokaṃ gamayanti yad atithayaḥ) (Корнеева, 2012: 120, 123). Во многих культурах к гостю полагалось относиться как к божеству.

И храмовых богов, которые подобно гостям приходят в материальные изображения, приветствуют в точности так же, как важного и уважаемого человека, предлагая максимум из того, что может доставить ему удовольствие. Можно предположить, что по мере формирования храмовой ритуалистики и развития храмовой культуры в сферу пуджи стало включаться все больше элементов, связанных с гостеприимством. Причем наверняка в эту сферу попадали элементы местных обычаев, имеющих отношение к приему важных гостей, в том числе и царских особ.

Индуизм