каком-нибудь официальном празднестве, или в установленные дни для участия в религиозных службах в Баотансы, находящемся поблизости буддийском храме. Известные куртизанки облачались в свои лучшие одеяния и отправлялись туда в сопровождении своих «матушек» и служанок. В храме в это время собиралась также и золотая молодежь, желавшая полюбоваться толпой девушек в красочных одеждах и завязать знакомства.

После того как женщина в публичном доме принимала первого гостя, она вместо обычных для нее кос делала прическу, закладывая волосы узлом. «Когда девица впервые делала "прическу", мамка и все обитательницы заведения с утра приходили поздравить счастливца и не один день пировали и распивали вино в честь этого события. Виновник торжества проводил у них по меньшей мере дней 15 – 20, а то месяц и два».

Сексуальный элемент в общении с куртизанкой не являлся главным. Как правило, среди ее достоинств прежде всего подчеркивалось умение петь, танцевать и вести шуточную беседу, а уже только во вторую очередь упоминались их физические достоинства. Часто отношения с возлюбленным носили платонический характер. В каком-то смысле публичные дома были сосредоточием светской жизни. «Встречаться с красавицей надлежит так: воскурив благовония, пить чай, неспешно беседовать и наслаждаться в сердце», – читаем мы в одном из средневековых наставлений.

Дома куртизанок со временем превратились в социальные институты, стали неотъемлемой частью изысканной жизни в столице и провинциях. Считалось правилом хорошего тона, чтобы у каждого процветающего чиновника или писателя наряду с женами и наложницами всегда имелась одна или несколько танцовщиц. В то время как жены и наложницы оставались дома, этих девушек он брал с собой повсюду, дабы они оживляли вечеринки танцами и песнями, подавали вино и поддерживали беседу. Постоянным источником дохода для публичных домов были устраивавшиеся там пирушки (за счет вина и закусок, предлагавшихся на этих банкетах), а также дары, которые получали куртизанки за участие в этих пирах и за пределами заведения. Отмечают, что эти девушки обладали удивительной способностью выпивать много вина не пьянея, почему их компания и считалась желанной.

Утонченные эстеты ожидали от своих возлюбленных такой же утонченности. На этот счет существовали свои определенные правила. В одном из наставлений мы читаем: «Жилище красавицы должно быть окружено со всех сторон цветами. Пусть живет она в скромном, уединенном домике, вдали от пошлости света. Внутри же должны быть предметы изящные и приличествующие благородному человеку – и утварь в старинном вкусе, и прекрасные картины. А вокруг дома пусть будут виться галереи и благоухать благородные цветы, и нигде не будет унылого пустыря. Никак не обойтись без садиков на подносе и маленьких деревцев». И в другом месте об изысканной обстановке в доме куртизанки: «Нерукотворный столик, плетеная лежанка, маленький стул, хмельное ложе, сиденье для медитации, курильница, кисть и тушечница, книжки стихов, посуда для вина и чая, вазы для цветов, зеркало и косметические приборы, принадлежности для шитья, лютня и флейта, шашечная доска, живописные свитки и вышивка по шелку. Все эти предметы должны быть искусно сработаны, разложены в должном порядке и хорошо освещены. Надлежит со вкусом подобрать ткани для занавесок и бумагу для свитков».

Если завязать отношения с куртизанкой низкого ранга было несложно, то сделать то же самое с куртизанкой высшего ранга, требовало немало усилий. Обязательным считалось предварительное ухаживание с вручением подарков, и нужно было получить согласие как у хозяев заведения, так и у самой девушки.

Цена ночи дорогой куртизанки в столице составляла 1600 монет, которые надо было уплатить ее приемной матери. Вот как описывается в одной из новелл свидание с преуспевающей гетерой: «Хозяйка повела его лабиринтами коридоров мимо множества комнатушек, пока они наконец не оказались в светлом, просторном помещении из трех комнат. С левой стороны была комната для прислуги – здесь стояли кровать, лежанка и еще какая-то простая мебель; с правой – спальня. Двери спальни были заперты на замок. Посредине находилась гостиная. На столе для курения фимиамов стояла бронзовая бошаньская курильница, в которой курились ароматные свечи, а по обе стороны от этого столика стояли еще столики с дорогими безделушками. Множество написанных от руки стихов украшало стены… Его усадили на место почетного гостя. Через некоторое время служанка внесла лампу, поставила на стол и подала шесть блюд свежих фруктов. Затем она принесла короб с тончайшими яствами и великолепное вино, аромат которого щекотал ноздри. Хозяйка налила вина, подняла чару и стала потчевать гостя… Служанка подала белый как снег рис и поставила перед гостем чашку бульона… Помывшись ароматной водой и душистым мылом, он оделся и снова вернулся к столу».

6) Женщина, как сексуальный партнер

Самое главное для здоровья, считали китайские врачи, – это гармоничная циркуляция по телу жизненных энергий. Занятие любовью идеально способствовало данному процессу, только следовало овладеть соответствующей техникой.

Женская природа рассматривалась в средневековом Китае как «воспринимающая, интуитивная, водная и лунная». Даосские и тантрические тексты утверждали, что пневма инь у женщины неиссякаема, если она живет естественной, гармоничной жизнью (так подпитывать энергию инь можно было, гуляя в цветущих садах босиком по росистой траве).

Общение с прекрасными женщинами считалось для мужчины одним из наиболее эффективных способов взращивания природы инь. Но, конечно, воздействие многократно усиливалось при сексуальном контакте.

Даоские алхимические тексты описывают йони женщины как Драгоценный Тигль, Сосуд Трансформации. Именно в этом тигле смешивались пневмы инь и ян, трансформируясь и энергетически питая партнеров. Любовный акт укреплял здоровье мужчины за счет впитывания от женщины пневмы инь, в то время как для здоровья женщины оказывалось благотворным возбуждение ее дремлющей природы инь.

При совокуплении лингам должен был находиться в йони без эякуляции так долго, как только возможно. Ведь семя является самым драгоценным достоянием мужчины, будучи не только источником его здоровья, но и самой жизни. Каждое семяизвержение уменьшает эту жизненную силу, если ее не компенсировать за счет получения соответствующего количества пневмы инь от женщины. Для производства здорового мужского потомства мужская пневма ян в момент семяизвержения должна быть максимальной, а чтобы довести пневму ян до апогея, мужчина должен часто совокупляться с разными женщинами, не извергая при этом семени и таким образом укреплять свою пневму ян за счет пневмы инь. Мужчине предписывалось извергать семя только в те дни, когда имелась наибольшая вероятность, что женщина может зачать (в ее чреве содержится достаточное количество возбужденной пневмы инь). Во все остальные дни мужчина должен был стремиться довести женщину до оргазма, но сам при этом не извергал семени. Считалось, что при такой технике сношения пневма ян, возросшая за счет соприкосновения с женской пневмой