рыцари, – сказал король после небольшой паузы. – Вы истинный рыцарь, и ваше благородство лишь подтверждает это.

Вечерние газеты вышли с заголовками: «Русский лётчик оказался потомком легендарного сэра Ланселота», «Русский ас после тарана вражеского самолёта не выбросился с парашютом, так как уводил повреждённый истребитель в сторону от жилых домов», «Большевик проявил неслыханное благородство и, рискуя своей жизнью, увёл повреждённый истребитель в сторону от населённых пунктов».

Глава 8

Возвращение домой

Накануне нового, 1942 года из Москвы пришло распоряжение возвращаться на Родину. Мою миссию по созданию благоприятного имиджа СССР в Англии посчитали выполненной и от греха подальше (не дай бог, я ещё и дворянство здесь получу за свои похождения или замок какой себе отхомячу) решили вернуть меня в прежнюю, так сказать, среду обитания.

В последний момент англичане решили отправить в СССР дополнительный корабль с военным грузом, который рано утром четвёртого января вышел из порта Ливерпуль. Вот на этом корабле мне и предстояло вернуться.

Причина отправки этого корабля была в том, что его величество подарил мне двадцать истребителей Белл P-39 «Аэрокобра» – новенькие, в ящиках. Англичанам настолько не понравился этот самолёт, что они, получив их из США, даже не распаковывали. Да и хранились они на складе в порту Ливерпуля, так что погрузить их на корабль было делом недолгим. Более того, в декабре британское министерство авиации приняло решение снять «Аэрокобры» с вооружения, так что делать такие подарки королю было совсем не обременительно. Как говорится, на тебе, боже, что нам негоже. А нам гоже, да ещё как.

Восьмого января мы вблизи Исландии встретили идущий в Мурманск конвой PQ-8 и вошли в его состав. Ещё раз зарёкся служить на флоте. Ну его на фиг. Уже на подходе к Мурманску конвой подвергся атаке немецких подводных лодок. Был торпедирован и потоплен наш траулер «Енисей», затем вечером того же дня словил торпеду британский сухогруз «Harmatis», который был взят на буксир, и через несколько часов торпеда угодила в корму британского эсминца сопровождения «Matabele», отчего он через пару минут затонул[55]. Больше нападений не было, и мы благополучно достигли порта назначения.

Родная мать-земля встретила меня зубодробительным морозом, метелью и сержантом госбезопасности. Стоило мне сойти с трапа на пирс, как ко мне подошёл человек в белом полушубке и белой шапке-ушанке с завязанными под подбородком ушами. В таком климате не до форсу и понтов, тут можно уши отморозить запросто.

– Товарищ Копьёв? Я сержант госбезопасности Чернаткин, – перекрикивая завывания метели, прокричал он, наклонившись ко мне. – Мне поручено встретить вас и помочь с размещением. Метель, по прогнозам, завтра-послезавтра стихнет, и, как только расчистят полосу аэродрома, первым же самолётом отправим вас в Москву.

Разместили меня в гостинице с неожиданным названием «Арктика». Чернаткин выдал мне талоны на питание и попросил никуда из гостиницы не отлучаться. Я так и не понял, пошутил он или всерьёз это сказал. Тут не то что отлучаться, тут в окно смотреть страшно.

Забросив в выделенный мне номер чемодан и вещмешок, я решил спуститься в имеющийся здесь, к моему удивлению, ресторан.

Остановившись в дверях, окинул взглядом зал. Удивительно, но народу было довольно много, и всё больше иностранцы. Хотя вот отдельно сидит группа наших командиров во флотской форме. Неподалёку расположились шумной компанией американцы, тоже в основном в морской форме, хотя некоторые и в гражданке. Были и англичане, тоже в основном офицеры-моряки, а также несколько представителей Королевских ВВС. Странно, насколько мне помнится из истории, 151-е крыло Королевских ВВС[56], довольно успешно воевавшее здесь почти с самого начала войны и базировавшееся в Ваенге, уже должны были вернуть в Англию. Хотя, может, это из военной миссии или лётчики-инструкторы, обучающие наших пилотов на английских самолётах.

Поначалу на меня никто внимания не обратил. Лишь девушка-официантка в белом передничке и смешной узорчатой шапочке на голове подскочила ко мне.

– Товарищ май… Ой! – Она упёрлась взглядом в мою грудь. Ну да, иконостас впечатляет: две Золотые Звезды Героя, советские ордена да плюс к ним ещё и английские награды. – Это вы?! А я про вас в газете английской читала и фото ваше видела, только сразу не узнала. Да вы проходите, товарищ майор, вон там есть свободный столик, а я к вам сейчас подойду.

Вот уж не думал, что стану настолько известной личностью, что официантки в ресторанах узнавать будут. Тому, что девушка могла прочитать обо мне в английской газете, которые регулярно с кораблями конвоев доставлялись в Мурманск и Архангельск, я не удивился. Наверняка достаточно хорошо владеет английским языком, раз работает в ресторане, обслуживающем в основном иностранцев. Да и наши газеты наверняка не упустили такую тему.

Я направился через зал к указанному столику, краем глаза заметив, как переглянулись и что-то начали оживлённо обсуждать между собой англичане. Стоило лишь мне сделать шаг в их сторону, как они все разом вскочили, встав по стойке смирно. Следом за ними, также в полных непонятках, начали вставать американцы. Наши сидели, абсолютно обалдев от всего происходящего. Ну подумаешь, зашёл советский лётчик-майор. Ну да, на груди у него две Звезды Героя, куча орденов и ещё какие-то висюльки иностранные. С чего вдруг такая реакция на него?

Один из англичан, когда я проходил мимо их столика, прищёлкнул каблуками и кивком головы изобразил поклон:

– Сэр!

– Джентльмены! – с невозмутимым видом чуть заметно кивнул я в ответ.

А что, обычное дело. Можно сказать, привычное: меня же постоянно так приветствуют. А англы с амерами пусть привыкают к тому, как надо себя вести, когда мимо проходит русский офицер.

Более-менее в себя я пришёл уже на подлёте к Москве. В голове изрядно шумело, а во рту было ощущение, что там поселилась пара котов.

Началось всё в том ресторане. Сначала, вежливо попросив разрешения, подсели англичане. Выпили с ними за его величество короля Георга VI, за товарища Сталина, за Победу, за ВВС РККА и за Королевские ВВС. Потом, предварительно разузнав всё у англичан, подсели американцы. Пили с ними за президента Рузвельта, за товарища Сталина и снова за Победу.

Наши тоже не остались в стороне, и вскоре в зале ресторана уже не было отдельных, разделённых по национальному признаку групп, все перемешались друг с другом. Опять пили за товарища Сталина, за Победу и за то, чтобы Гитлеру икнулось. С нашими подводниками, вернувшимися из удачного боевого похода, пили за то, чтобы число погружений равнялось числу всплытий, и за то, чтобы количество взлётов соответствовало