Расул Гамзатов не называл их имён, умолчим и мы. Он говорил о своих ошибках, корил себя и время, но о коллегах не сказал ни слова. Между тем, когда пишут об этой больной теме, может сложиться впечатление, что ошибался один лишь Гамзатов. Документы свидетельствуют о другом.

Когда постановление бюро обкома обсуждали в Союзе писателей, многие заявляли, что признают свои ошибки, осуждали свои произведения о Шамиле и даже напоминали другим, что те недостаточно раскаялись. Вот лишь несколько цитат:

— Я о своих ошибках уже год тому назад на собрании городского партийного актива и на секциях говорил. Я полностью ещё раз признаю свою грубую ошибку, выразившуюся в восхвалении в некоторых моих стихах Шамиля и его движения.

— В этих стихах я глубоко ошибочно Шамиля считал героем и сравнивал его с героями нашей родины.

— Я увлёкся историей, изучением прошлого и в результате поневоле отвлёкся от современности. Я приложу все свои усилия исправить ошибки.

— Наша задача развернуть большевистскую нелицепримирительскую критику, создать такую атмосферу нетерпимости ко всяким извращениям на идеологическом фронте.

— Я целиком и полностью признаю свои ошибки.

— Писатели... в своих произведениях допустили буржуазно-националистическое толкование мюридизма и Шамиля.

— С неправильных позиций пытается стать в позу критики... сам без конца воспевавший Шамиля и барахтавшийся в патриархально-феодальной экзотике.

Можно лишь представить, каким было давление на уважаемых людей, известных писателей, если они вынуждены были «приветствовать» изъятие из печати своих произведений, запрещение своих пьес и заниматься столь неубедительной самокритикой, то есть «наступать на горло собственной песне».

Один из писателей, похоже, искренне не понимал, что происходит. С одной стороны, его хвалили за то, что он написал пьесу, основной идеей которой было «под любым предлогом поставить под сомнение движение Шамиля. Эта задача выполнена». С другой стороны, «эта пьеса не была одобрена Комитетом искусств в Москве. Дагестанские же историки отзывались о пьесе, как о произведении, где, по их мнению, я пытался опорочить движение Шамиля».

Более всех недоумевал почтенный Абуталиб Гафуров: «Однако мне не понятно, на каком основании обо мне пишут, как о певце движения мюридизма и Шамиля, тогда как я никогда не касался в своём творчестве таких тем». Исходя из логики этого политического абсурда, ему следовало раскаяться в том, что ему не в чем раскаиваться.

Однако в воздухе витали другие, приводящие в замешательство вопросы, ни задавать, ни отвечать на которые писателей не просили:

— Почему никто не говорит, что Сталин, выходит, сам ошибался, когда благодарил дагестанцев за сбор денег на строительство танковой колонны «Шамиль»?

— Почему в «Кратком курсе истории СССР», одобренном самим Сталиным, о Шамиле говорилось как о вожде национально-освободительного движения, как об умелом правителе и талантливом полководце, четверть века героически боровшемся за свободу?

— Почему никто не вспоминал поэму Гамзата Цадасы, лауреата Сталинской премии?

— И, главное, не стыдно ли партийным функционерам участвовать в этой травле, ведь они уйдут, исчезнут, а Шамиль останется героем своего народа?

Но такие были времена, и писателям ничего не оставалось, как постановить, что следует: «Обсудить... Улучшить... Развернуть смелую принципиальную большевистскую критику и самокритику... Добиться охвата... Обратить внимание... Рекомендовать...»

Свой тяжкий груз Расул Гамзатов нёс сам, он никого не упрекнул, как упрекали его многие годы. И часто повторял выражение Абуталиба: «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки».

Тема Шамиля стала для Гамзатова особенной, он не раз возвращался к ней в своём творчестве и много сделал для восстановления исторической справедливости. Он много написал о Шамиле, отдавая должное героизму вождя свободных горцев, его таланту государственного деятеля, его политической мудрости. В поэме «Суд идёт» поэт обвинял уже саму историю за её многоликую лживость, жестокость и бесчеловечность.

«Не знаю, простили ли меня за те старые мои стихи дагестанцы, не знаю, простила ли за них тень Шамиля, но сам себе я их никогда не прощу, — писал позже Расул Гамзатов в «Моем Дагестане». — Мой отец говорил мне: “Не трогай Шамиля. Если тронешь, до самой смерти не будет тебе покоя”. Прав оказался отец».

ИЗБРАНИЕ

27 октября 1951 года состоялось заседание правления Союза советских писателей Дагестана, на котором заведующая отделом литературы и искусства обкома ВКП(б) Ф. Хизриева предложила избрать Расула Гамзатова председателем правления. Она же сообщила об отзыве прежнего председателя Г. Залова на работу в аппарат обкома ВКП(б).

По обыкновению тех времён избрание было лишь подтверждением постановления обкома ВКП(б), принятого ещё 19 октября:

«Постановление

Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков)

Дагестанский областной комитет

Строго секретно

Протокол № 152 параграф 54 от 19 октября 1951 г.

О тов. Гамзатове Р. Г.

Утвердить тов. Гамзатова Расула Гамзатовича, члена ВКП(б) с 1944 года, председателем правления Союза советских писателей Дагестанской АССР.

Секретарь обкома ВКП(б)

А. Даниялов».

Учитывая, что назначение Расула Гамзатова было утверждено в партийных верхах, смена власти прошла без неожиданностей. Да и сами писатели связывали с молодым и энергичным председателем большие надежды. При оформлении на новую должность в его личном листке по учёту кадров было, среди прочего, указано:

«Соц. происхождение — крестьяне.

Основное занятие родителей до Октябрьской революции — крестьяне-бедняки.

Основное занятие родителей после Октябрьской революции — служащие.

Основная профессия — литератор.

Участвовал ли в антипартийных группировках — не участвовал».

В документах содержатся и сведения о предыдущих местах работы Расула Гамзатова. Их часто путают или передают неверно, но эти, похоже, самые точные:

«1930— 1937 — учёба в Аранинской школе.

1937—1939 — учёба в Аварском педучилище в г. Буйнакске.

1939, ноябрь — 1940, июнь — учитель Аранинской школы.

1941, январь — 1941, июнь — заведующий литературной частью и помощник режиссёра Аварского Государственного театра.

1941, июнь — 1942, сентябрь — корреспондент, затем заведующий сельхозотделом аварской газеты “Большевик гор”.

1942, октябрь — 1945, сентябрь — уполномоченный Главлита ДАССР и редактор аварских передач Дагестанского радиокомитета.

1945, сентябрь — 1950, июль — учёба в Литературном институте при Союзе советских писателей СССР».

1 ноября председатель правления Союза писателей Расул Гамзатов приступил к работе, которая продлится целых 52 года.

СТАЛИНСКАЯ ПРЕМИЯ

Расул Гамзатов с трудом вживался в новую роль. Его одолевали сомнения, правильно ли быть председателем Союза писателей, в котором, похоже, самым молодым писателем был он сам? И не предаёт ли он поэзию, деля время между ней и