—Ясно. Ну как только освободишься…

—Мирон! Привет, рада тебя видеть!

Вздрагиваю, голос раздается из-за моей спины. Но тут же широко улыбаюсь — это жена Золотова. Василиса довольно милая.

—Здравствуй, Василис. Привет, Еся!

Их темноглазая малышка у матери на руках. Ей перевалило за полгода, я не разбираюсь в детском возрасте. На голове малой уже полно кудряшек, а сиреневое платье издает последний писк моды.

—Д-дя!— констатирует она, глядя в мою сторону.

—Это дядя Мирон,— сообщает ей матушка, и они начинают усаживаться.

С малой и Васей обстановка сразу играет другими красками. Становится громко, суетливо, но как-то очень тепло что ли. Точно нужно познакомить их со своими.

—У нас для тебя подарочек, Мирон,— объявляет Василиса,— но только обещай отнестись серьезно!

Ух ты.

—Торжественно клянусь,— поднимаю ладонь.

—Ну, Мирон!— брюнетка с улыбкой щурится.— Смотри, это антикварный медвежонок.

Она достает коричневую бархатную фигурку с голубой ленточкой.

—Он стоит состояние?— приподнимаю брови.

Вася поднимает кверху пальчик.

—Про цену подарков не говорят. Самое главное — он приносит удачу! Хотим подарить его твоей новой семье. И от души желаем, чтобы у вас все было хорошо.

Я не сентиментальный, но поддержка сейчас очень вовремя.

—Спасибо большое! Тоже от всего сердца.

Василиса улыбается.

—Но простым спасибо ты не отделаешься,— хитро заявляет она,— давай, покажи хотя бы фотки. Сыночка и, конечно, его мамы.

Когда только между мной и Ладой проклюнулась оттепель, я попросил разрешение сделать их фото. Так что просьбу подруги выполняю без труда.

—Ух, какие хорошики!— Василиса умиляется.

Егор присоединяется кивком к жене, явно не зная, что еще сказать.

—Спасибо,— смеюсь.

Надеюсь, Лада обрадуется подарку. Болтаем с друзьями еще минут тридцать, пьем чай. Только малая не так уж рада встрече с дядей, начинает кукситься. Но я и сам хочу скорей смотаться по делам и ехать в особняк. Позже пообщаемся все вместе и уже долго.

Провожаю друзей до авто. Хочу набрать помощнику, уточнить, нужно ли сегодня где-то мое физическое присутствие. Однако телефон не дает сделать вызов и загорается звонком. Номер среди давно сохраненных…

—Хм, да.— закашливаюсь.

—Привет. Мирон. Это папа Лады.

Это я уже и сам понял. Но зачем Виталий Петрович звонит мне?

—Хм,— мне снова необходимо пробить горло.— здравствуйте.

Не слишком корректно будет спросить — что надо? Но именно этот вопрос меня мучает. Хорошо, отец Лады начинает говорить сам.

—Ты, наверное, удивлен звонку,— догадывается он,— нам нужно встретиться, Мирон. Найди для меня окно в своем плотном графике.

Да что там, я готов сдвинуть все дела. Вот только надеюсь, у меня получится вести беседу без вреда для здоровья дедушки моего сына.

—Без проблем, хоть сегодня,— оттягивать все же нечего,— могу подъехать куда-то прямо сейчас или вас подхватить.

Все же удачно я сел за руль сам. Можно будет хоть собраться с мыслями в пути.

—Ты ведь знаешь парк в квартале от нашего дома? Давай встретимся у бассейна. Там, где раньше был причал катамаранов.

Бассейн — громкое название для того искусственного водоема, но я понимаю, о чем речь. Все же с этими людьми у нас есть общая часть прошлого.

—Да. Буду там, наверное, через час.

—Отлично. Супруга как раз уйдет к тетке.

Наверное, Виталий Петрович звонил мне с балкона. Папа Лады — яркий представитель подкаблучников прошлого поколения. Побаивается строгой жены и не хочет конфликтов. В то же время тайно делает все по-своему.

Мне такая модель, конечно, не близка. Я за открытость и взаимное уважение. Но Виталия я всегда уважал. Хотя бы за мир в доме и спокойную атмосферу для детей. И за то, что он даже не думал их бросить.

К слову о семье, по пути к месту назначения звоню Ладе. Не просто, чтобы сделать ей приятно. Мне и самому необходимо знать, как они. Все ли в порядке. Заодно рассказываю про встречу с друзьями, подарок. Девушка так искренне удивлена и рада.

Вокруг много людей против нас, и поддержку она воспринимает как чудо. Я не такой ранимый, но объективно могу ее понять. Очень надеюсь, они хоть немного подружатся с Василисой.

Про звонок Виталия Петровича пока молчу. Сам не имею понятия, как пройдет встреча. А Лада вообще безумно испугается за отца. Лучше уж сообщу обо всем по факту, когда будет, что рассказать.

Уже собираюсь сказать «пока», как Лада просит возвращаться скорее — она соскучилась. Не командует, нет. Признается в этом, стесняясь. А я бы никому не сознался, какие эмоции поднимаются внутри. Даже волоски на руках встают дыбом.

Я всегда по-особенному относился к ней. А сейчас Лада вообще может вить из меня веревки, если пожелает. Вот только она не захочет пользоваться этой силой. И этот факт ее характера только усиливает трепетное к ней отношение.

Хм, надо бы собраться, я все же за рулем. И морально настроиться на диалог с будущим тестем. Хотя, скорее всего, я буду больше слушать. Чтобы не ляпнуть то, что выбьет из колеи сердечника.

Виталий, впрочем, встречает меня в бодром расположении духа. Сегодня тепло, на мужчине легкий тренировочный костюм, кроссовки. Он довольно стройный и поджарый. Выглядит почти как пенсионер-европеец.

—Добрый день,— еще раз здороваюсь я и протягиваю мужчине руку.

—Здравствуй, Мирон,— он сразу отвечает тем же жестом.— спасибо, что приехал.

Жмем руки и, не сговариваясь, шагаем по узкой аллейке от бассейна. Деревья здесь высокие, а вот асфальт зарастает травой. Но она пока не густая, только расходится весна.

Меня эта атмосфера откидывает в прошлое. Давно я не бродил по таким спокойным, слегка запущенным в плане ухода местам. В основном бываю на вылизанных улицах. Про наш поселок и говорить нечего, там везде дизайнерский ландшафт.

—Ты, наверно, удивился моему приглашению,— повторяется отец Лады,— скажу сразу — я в курсе ваших отношений с моей дочкой. А также того, что ты биологический папа моего внука.

Вот это поворот.

—Надеюсь, я уже не только био-отец,— вырывается из меня.

—Извини,— мужчина коротко касается моего плеча, и мы идем дальше,— я имел в виду, что когда-то ты выступил донором. Еще я знаю, как отвратительно поступил Иван! Хоть моя жена его и выгораживает.

Мне так и хочется сказать — и вы живы? Просто все вокруг считали, Виталия эта правда убьет.