Смотрю, как мои мужчины уходят в ванную, возвращаются и возятся с полотенцем. Все-таки когда дома хорошо, легче переносить все внешние кошмары. Хм, дома?.. Не рано я так думаю? Мирон ведь после развода решил стать закоренелым холостяком.

—Мы готовы,— слышу мужской голос.

Ух ты! Подгузник надет даже не слишком криво. Теперь уже я не отказываю себе в широкой улыбке.

—Спасибо.

Мирон тоже улыбается, но качает головой.

—За что? Ты правильно заметила, это мой ребенок.

Однако тут и я не согласна.

—Мне приятно смотреть, как ты возишься с ним. За это не грех и поблагодарить.

С удовольствием я смотрю на Мирона не только как на папу Матюшки. Мне в принципе хорошо, когда я на него гляжу. На его жесткие, чуть приподнятые вверх волосы, стрижку на которых он недавно обновил. На благородный профиль, чуть скошенный книзу, его «дикую» бороду. Но главное, в глаза, где сейчас так много теплой зелени. Только сейчас понимаю, вообще они похожи цветом на мои. И у нашего сына такие же.

—Рад. что тебе приятно,— Мирон отвлекает меня от уютных мыслей.

Ежусь и не понимаю, насколько адекватно то, что сейчас во мне происходит. А именно — толпы летающих бабочек, из-за которых я даже забываю сегодняшний плохой день. Но я не хочу себя одергивать, вот просто не хочу.

Однако события дня напоминают о себе сами. Мы так и стоим с Мироном, переглядываемся. Сынок на развивающим коврике на моей кровати. И в это время громко звонит мой телефон. Мама…

Я толком ничего ей не сказала, когда на всех парах неслась из их квартиры. Не представляю, с какими она осталась мыслями.

Поднимаю глаза от экрана, Мирон смотрит на меня вопросительно.

—Это мама…— делаю глоток воздуха.— Побудешь с малышом?

—Конечно.

Все-таки хорошо, что папа Матвейки именно Мирон. Не могу поверить, что когда-то эта новость меня так пугала. Ух, а теперь другие тревоги.

—Да, мам.

Мне еще не приходилось так сильно расходиться во мнении с родителями. Не знала, насколько это тяжело. Ведь это самые близкие.

—Куда ты так быстро убежала, дочка? Это он ждал тебя на улице?

Выдыхаю.

—Да, меня ждал Мирон. Наш папа.

Маме придется принять этот факт.

—Дочь, у каждой семьи бывают тяжелые времена…

—Мам, далеко не каждый муж продает жену! Давай не будем ходить по кругу.

Мама пыхтит

—Ну что ты заладила эту формулировку! Хорошо, почему ты тогда не злишься на Красильникова? Ведь по-твоему, он тебя купил!

Снова перевожу дыхание.

—Я злилась… Это в принципе неважно. Самое главное, мама, не верь Ивану! У него в глазах стоят только деньги, он слетел с катушек! Использует тебя, чтобы подобраться ко мне и малышу.

—Он очень сильно хочет помириться!

—Конечно!— тут я соглашаюсь.— Ведь наследство замаячило снова, а без нас его не получить. Даже страшно представить, что будет, если ему достанутся эти деньги!

—Лада… Это же ведь Ваня.

Моя собеседница непробиваема.

—Мама, ты живешь прошлым. А люди меняются,— я повторяю слова Мирона,— а еще могут показать истинное лицо.

—Так вот бойся, что его покажет Красильников!— мама переходит с больной головы на здоровую.— Он разбогател и теперь считает, что все продается и покупается. Если он захочет отобрать ребенка? А тебя… В лучшем случае вышвырнет на улицу. Ты видела, что он сделал с Иваном? Мы вызывали скорую!

У меня внутри все обрывается. Не от жалости к мужу, а от страха за другого человека.

—Какое состояние было у Ивана?

Мама фыркает.

—Тяжелое! Все побои он зафиксирует. А ты пока не поздно беги от этого ненормального! Какое воспитание он сможет дать Матюшке? Этот человек понятия не имеет, какой должна быть семья. Промурыжил Сюзанку столько лет и выкинул.

—Мама, не лезь хотя бы в это!

В дебри бывшей Мирона я точно уходит не хочу. В висках бьется тревога из-за Вани. Он постарается нагадить Красильникову по полной.

—В твою жизнь мне тоже не лезть?!— вздрагиваю от крика мамы.— Ты рядом с этим…

Мне становится жарко.

—Мама, Мирон — самый лучший мужчина из всех, кого я когда-либо знала! Он заботится о сыне… и обо мне. Он искренний, смелый и добрый,— я тоже говорю громко,— больше я не потерплю ни одного плохого слова в его сторону! Он их не заслуживает! И никогда не заслуживал. Ты моя родная мать, и я тебя люблю. Но просто открой глаза.

Мне больше не хватает воздуха. Да и я в принципе все сказала. Во мне сидело много страхов и много чего мне говорили про Мирона. Но сейчас я доверяю только ему.

—Ты еще скажи, что его любишь!— ахает родительница.

—Может и люблю…

Эту фразу я говорю так тихо, что даже не знаю, долетела ли она до другого конца трубки.

—Ладно, мы еще поговорим,— заявляет мама.

—Нет, мам. Я всё сказала. Только умоляю, не старайся навредить Мирону. Если у тебя будут брать показания или еще в чем-то. Ради меня, пожалуйста.

—Надеюсь, ты одумаешься Лада.

Она бросает трубку, а я понимаю, что не спросила о папе. Надеюсь, хотя бы его поберечь у нее хватит разума. Какое-то время тупо смотрю на экран мобильного. Когда поднимаю глаза, вижу перед собой Мирона!

—Ты затихла, и я вышел посмотреть…

—Мы уже поговорили.

Он всё слышал?.. Хотя я не стесняюсь своих слов.

Мирон подходит ближе. Пока разговаривала, я спустилась с лестницы. Мужчина сделал то же самое, и теперь мы стоим у ступенек.

—Лада, прости меня.

Хмурюсь.

—За что?

Он делает шумный вдох и выдох.

—Я должен был решить с Иваном по-человечески. И вообще не становиться отцом твоего ребенка тайно. Я не желал зла, хотел просто за тобой присматривать. Но вышло и правда чудовищно. Как ты говорила в начале.

В начале… Обнимаю себя руками.

—Результат вышел самым лучшим,— показываю глазами наверх,— и у меня давно нет к тебе претензий. Ты тоже извини за все, что я тебе наговорила. И за мою маму прости. Она всегда была к тебе несправедлива, и папа это толком не пресекал. Прости, Мирон.

Передо мной взрослый, состоявшийся и очень успешный мужчина. Но я вспоминаю того парня из прошлого, и меня пронзает сочувствие к нему. А мои эмоции к нынешнему Мирону… Только он дотрагивается до моих плеч, по всему телу проносится трепет.

—Я не слишком страдал,— он улыбается,— мне наоборот нравилась ваша семья. Родители жили дружно, любили вас. Мечтал, что и у меня когда-то так будет.