завтра на работу…

Надо принимать кардинальные меры, иначе он только усложнит ситуацию. Я приблизился к нему, подняв руки в успокаивающем жесте.

— … И что ты тут делаешь так поздно… — продолжал он, пошатываясь и щуря глаза, пытаясь рассмотреть циферблат будильника в буфете. — Да сколько вообще время-то? Мне кто-нибудь в этом доме скажет или нет? — обратился он в комнату, подняв голос.

Я, резко ударил ему в область солнечного сплетения. Отец вмиг проглотил все недосказанные возмущения, согнулся и повалился на пол, хватая ртом воздух.

Надеюсь, что ты меня поймешь чуть позже, подумал я, подхватывая его на лету. Взяв его подмышки, я сволок стонущее тело ближе к прихожей.

Глава 14

Ник.

В этот момент из комнаты вышла мама, в руках куча белья. Она увидела эту картину, руки опустились и одежда упала к ногам.

— Сынок, ты что с ним сделал? — в ужасе округлив белые глаза, спросила она.

— Ничего, мама, все нормально, — ответил я, продолжая тащить согнувшееся и задыхающееся тело.

Я не рассчитывал ударить так сильно, так уж получилось. Но он по крайней мере еще жив, и может это и к лучшему, что я так его отрубил — будет меньше возни.

— Быстро принеси из ванной веревку или скотч широкий! — крикнул я, но, увидев ее замешательство, добавил. — С ним все нормально! Быстро!

Приказ подействовал, она бросилась его исполнять. Я посмотрел на отца.

— С тобой все нормально? — спросил, встретившись с ним взглядом.

— Ты… что… как? — только и мог бормотать он, пытаясь восстановить дыхание.

Я посчитал это хорошим знаком. Перевернул его на живот, загнул руки за спину. Через плечо мама протянула спутанный пучок веревки.

— Иди, мама! Оденься, собери документы, карточки и все наличные в доме! Через пять минут мы уезжаем! — она все стояла, тупо глядя на мужа.

— БЫСТРО! — крикнул я.

Не дождавшись указаний от мужа, она побежала исполнять указание сына.

Я в это время занялся связыванием рук отца. Ему не помешал и кляп в рот, на случай когда он сможет, восстановив дыхание, выражать вслух свое недовольство.

— Ты мне еще спасибо потом скажешь, отец, — вздохнул я, похлопал его по плечу.

Через минуту отец к походу был готов.

Я окликнул маму. Она появилась в дверях с сумкой на плече.

— Только самое необходимое, — сказала она шепотом.

— Хорошо, выходим.

Но тут с отцом пришлось повозиться! Он восстановил силы, и никак не хотел идти на собственных ногах. Брыкался, цеплялся ими за все углы, гневно мычал, сжигая меня своими черными глазами.

Мать шла следом охая и причитая, несла дорожную сумку и его куртку. Проверить, что она там насобирала, у меня нет времени. Потом.

С трудом запихнув отца на заднее сиденье, я вытер пот с лица. Дорога в двадцать метров вымотала меня. Я облегченно опустился на сиденье, рядом уже сидит мама, испуганно обхватив сумку обеими руками.

Посмотрел вдоль улицы вверх и вниз. Никого нет, даже гуляющая под фонарем компания растворилась. Но я чувствовал, что они уже недалеко, идут буквально по пятам.

Включил скорость и развернул машину. Съехав с улицы поселка, я повернул не налево, в город, откуда я приехал, а направо. Дорога убегала вверх на гору и за переездом терялась в темноте.

Грунт шуршал под колесами. Вторая скорость, третья.

Когда проскочили железнодорожный переезд, начался асфальт.

Я добавил скорости, не обращая внимания на толчки отца коленями в сиденье. Мама, сидя вполоборота всячески его успокаивала. Но тщетно. Он знай свое бубнит до хрипоты.

Снова и снова кидаю взгляд в зеркало заднего вида. Света фар преследователей не видно. Это хорошо.

Справа от нас стеной темнел лес, слева в карьере мелькнула бывшая городская свалка, потом начались поля.

За новым поворотом дорога пошла еще круче вверх. Взобравшись на гору, на развилке впереди я увидел огни: группа людей в форме и парочка машин с мигалками.

— Что это еще? — удивился я, сбавляя скорость. — Неужели засада?

— Я слышала по радио, — сказала мама, — что введено чрезвычайное положение. Что это значит, Никита?

— Это значит, мама, что перед нами полицейский кордон, — ответил я хмуро. — И нас так просто не выпустят.

Отец на заднем сидении притих.

На кордоне нас заметили. Несколько тусклых фонариков направили свои лучи в нашу сторону. До них метров сто пятьдесят, может двести. Две или три машины стояли поперек дороги, подсвечивая направления, одна из них патрульная, моргала маячками. Около десятка человек в форме.

Я погасил фары, прижался к обочине.

— Так, мама, тихо выходи и быстренько беги в ближайшие кусты.

Она озирается по сторонам, не понимая, о чем я говорю. Я тыкаю пальцем в стекло.

— Вон туда, к деревьям. Поняла?

Она кивнула, открыла дверь.

— И тихо! Жди меня там…

— А как же отец? — спросила она, замерев в открытых дверях.

— Я его вытащу, иди. Да иди же!

Она, пригнувшись вышла, мелко семеня, скрылась в темноте.

Я обошел машину, открыл заднюю дверь. За ногу вытащил отца из машины. Он дергается, стонет, хрипит.

— Отец, давай сам, а? — прошептал я. Он в ответ помотал головой. — Ну, как знаешь.

Я как можно тише вытащил его, положил на траву, и за ноги поволок вслед за мамой в кусты. Не до церемоний. Затащил подальше к деревьям. Сказал маме ждать меня здесь.

Выглянул из кустов, посмотрел на перекресток. Люди там зашевелились, послышались голоса. Но пока никто не стремился выдвинуться для выяснения остановки машины.

Что ж, это мне на руку. Пока я тащил отца, мне в голову пришла идея.

Я вернулся к машине, пригнувшись, тихо открыл водительскую дверь, завел мотор.

Не думаю, что те, на кордоне слышали меня — там стоял шум, гвалт, разговоры, тихо играла музыка. Отдыхали, ребята, наверняка и с подогревом.

Не закрывая двери, я сел на сиденье, выжал сцепления, включил первую передачу, плавно, не добавляя газа, отпустил педаль. Машина зашуршала покрышками по гравию, я выровнял руль, направив машину в центр группы, врубил дальний свет и вышел из машины, плавно прикрыв за собой дверь. Так же, пригнувшись, за машиной перебежал к кустам.

По стонам отца и тихому голосу мамы, нашел их между деревьями, поднял его на ноги. Он больше не сопротивляется, покорно позволяет вести себя.

— Пошли скорей вдоль деревьев, — сказал я. — Нам надо пройти по лесу заслон, потом…

Я не успел договорить, потому что раздались сначала крики, а потом два оглушительных выстрела.

Мама охнула, мы инстинктивно пригнулись, замерли.

В рупор прокричали.

— Остановитесь! Проезд запрещен! Стой, тебе