— Что это такое? — Мальчишка вряд ли обращался к кому-то конкретно, скорее, говорил сам с собой, не отрывая взгляда от красных бликов в Рубине.

И магичка, не успевшая скрыться внутри храма, застыла, оглянулась на юношу, перед которым пару мгновений назад пала на колени по неизвестным причинам, и словно против воли сказала:

— Идите в городской архив. Там вы найдёте все сведения, — и рассказала, как пройти туда.

Ступая по улицам, они постоянно ожидали увидеть хоть кого-нибудь, но жители, видимо, не собирались подниматься из праха вслед за домами. От этой пустоты и тишины становилось жутко, словно все трое очутились в кошмарном сне, где лишь цветные витражи окон провожают людей неживыми взглядами, где единственным звуком остаётся стук собственных шагов по камням, даже птичьи голоса доносились слабо и неуверенно.

— Вроде бы похоже, — не очень уверенно сказал Чезаре. — В архивах обычно именно такие маленькие окошки, чтоб от света бумага документов не портились.

Это были первые слова, произнесённые юношей после того, как Влад вынул у него из рук Волчий Рубин и спрятал подальше в вещмешок, благодаря все высшие силы, что Алисанда по неизвестной причине передумала претендовать на владение артефактом. Мальчишка словно только сейчас очнулся и принялся оглядываться по сторонам с непередаваемым удивлением, написанным на лице.

— А… что… случилось? — он потряс головой, как будто вытряхивая воду из ушей после купания.

— Ты не помнишь? — Арман повернул Чезаре лицом к солнцу, оттянул веко юноши, присвистнул, увидев, что зрачок заполнил всю радужку. Руки у мальчишки заметно подрагивали, а лицо горело каким-то нездоровым румянцем. — Как будто галлюциногенов принял… — удивлённо сказал француз, проверяя пульс лучника.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Влад, тоже видевший, что с Чезаре что-то не то, но не сумевший определить симптомы.

— Да был один парень у меня в отряде, который любил этим делом побаловаться, — машинально произнёс наёмник.

— Лерой!

— Что? О, чёрт! Это же… — француз мигом забыл о мальчишке и принялся яростно чесать макушку. — Я ведь помнил только что! — в голосе звучала почти детская обида. — И имя помнил, и лицо, и всё, что связано с этим человеком. И вдруг исчезло… как только задумался…

Начавший говорить лучник снова привлёк себе внимание:

— Голос был… И лицо… — Чезаре, услышав произнесённые Лероем слова, словно ухватился за их знакомое звучание. — Видел где-то раньше.

— Какой голос? Какое лицо? — скептически поинтересовался Арман. — Подробно можешь описать? — И, обернувшись к Владу, тихо добавил: — Говорю же, как под кайфом.

Чезаре прикрыл глаза, наморщил лоб, потом потёр виски и ответил:

— Помню, как внутрь храма зашёл…

— Стоп, — перебил его Влад. — Зачем ты туда полез?

— Ну… Надо же было Рубин забрать.

— Логика непробиваемая… Ладно, зашёл. И?

— Темно, неуютно там как-то было… Я молитву прочитал, вроде легче стало. Пошёл к алтарю, где мы в первый раз артефакт нашли. Взял его и вышел.

— И всё? Вот просто так взял и вышел? — недоверчиво переспросил Арман.

Дальнейшее выяснение истины было прервано скрипом дверной петли. Тягучий противный звук заставил всех троих вздрогнуть от неожиданности. Обернувшись, мужчины увидели, что створка двери в архиве приоткрылась буквально на сантиметр. Наверное, от сквозняка. И тут Чезаре огорошил Влада и Лероя неожиданным вопросом:

— А почему дома опять целые?

Наёмник не выдержал и фыркнул от смеха:

— Ты б ещё спросил, откуда дети берутся! Это всё, — он обвёл широким жестом восстановившийся из руин город, — ты сделал, юноша. В твоих руках камушек заработал. Так что это нам у тебя впору спрашивать, почему дома целые. Так что ты там говорил про голос и лицо?

Юноша наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться.

— Когда ты голос услышал? — подсказал, с чего начать, Влад. — Как только в храм вошёл?

Чезаре отрицательно помотал головой:

— Не сразу. Нет. Сначала я молиться начал. Потом… Алисанду увидел. Она далеко от меня была, на другой стороне зала. И зал светлый в этот раз оказался, я легко прошёл. Она… хотела мне помешать как-то, но не смогла приблизиться. Как только я первые слова молитвы произнёс, так у ведьмы лицо перекосилось, и она отступила. — В голосе мальчишки прорезалась нескрываемая гордость собой. Вот, дескать, как я силой веры нечисть поганую спугнул. — Добрался я до святилища, Волчий Рубин на прежнем месте лежал, где и в первый раз. И вот когда я его в руки взял, то аж передёрнуло всего…

Он замолк, обхватив себя за плечи руками и чуть подрагивая, как в ознобе.

— А в прошлый раз такое было? — спросил Арман.

— Нет. Точнее… не так сильно. Тогда я подумал, что это от страха… Ну, боялся, что тоже магией жахнет какой-нибудь, когда к артефакту прикоснусь. А теперь припоминаю… ощущение, словно от камня в меня иголочки втыкаться начали, в ладони прямо… Чёрт, не могу объяснить!

— Ладно, не суть важно, — махнул рукой Влад. — Дальше что было?

— А потом на то, что я вижу, наложилась ещё одна картинка. Словно вокруг не только зал с алтарём, но и одновременно лес. Мёртвый какой-то, чёрный, как будто после пожара. Сучья во все стороны обгорелые торчат. И темно, словно тучей пепла солнце закрыло… И голос… — На этом месте Чезаре вновь завис, замолчав.

Француз закатил глаза:

— Давайте хоть присядем, что ли? — Подавая пример, опустился на нагретое солнцем каменное крыльцо архива. — А то, чует моё сердце, рассказ у нас долгий предстоит. Так что тебе сказал голос?

Влад и Чезаре тоже устроились рядом с Арманом. Юноша упёрся остановившимся взглядом куда-то в трещинки на плитах мостовой и не произносил ни слова.

— Эй! — окликнул его Лерой. — Слушай, Комольцев, двинь ему в морду, а то мне тянуться далеко.

Влад не стал следовать распоряжению точно и всего лишь потряс Чезаре за плечо, возвращая в реальный мир.

— Мужчина. Говорил сначала непонятное что-то. Не знаю такого языка. Потом перешёл на итальянский. Акцент довольно сильный. Молодой голос. И очень властный, как будто привык, что ему подчиняются.

— Так что он сказал-то? — не вытерпел Влад перечисления подробностей.

— А затем в том лесу… ну, в том, который я видел как сквозь окружающий интерьер… возникла фигура человеческая. Но видно было расплывчато так… непонятно… я никак лица не мог разглядеть. Показалось, что я когда-то его уже видел…

Арман и Влад переглянулись. Наёмник страдальчески произнёс:

— Я сейчас ему точно в челюсть двину, если он не будет изъясняться последовательно!

— Погоди! — остановил его Комольцев и повернулся