Я любил ее, но так и не потрудился узнать до конца, проникнуться ее желаниями и стремлениями. Мне виделась беззаботная, легка птичка. Молодая и взбалмошная. Казалось, стоит только чуть-чуть подрезать крылышки, спустить на землю и она смирится. Потом привыкнет, потом станет счастливой.

Но я все напутал. Соня такой никогда не была, ну, может только в моих фантазиях или напоказ, для окружающих. Внутри этой девочки был стальной стержень, согнуть который оказалось почти невозможно. В ту ужасную ссору я просто сломал ее, а потом жутко испугался и отпустил в надежде, что свобода и возвращение домой сделают ее прежней.

Так хочется посмотреть, какая она сейчас. Изменилась ли? В сети нет ни единого упоминания о ее личной жизни. Соня так скрывается? А может, у нее нет никого?

Хотя, не может такого быть, слишком много времени прошло, чтобы такая потрясающая женщина оставалась одна. Соня наверняка забыла меня как кошмарный сон и нашла того, что смог полюбить ее нормальной любовью и смог принять такой, какая она есть.

Это реальная жизнь, не сказка. Вторых шансов не раздают.

И у меня в отношениях с близкими его тоже не будет. Знаю, поездка будет напряженной. Все будут холодны и насторожены. Нам нужно научиться заново доверять друг другу. Точнее, им нужно научиться доверять мне.

Подхожу к родительскому дому и минуту пытаюсь отдышаться. Только потом звоню.

Мама открывает почти сразу и бросается в мои объятья. По ее щекам текут слезы, и руки никак не хотят разжиматься.

– Ренат, мальчик мой, как я скучала, –  она надрывно дышит в мою рубашку и пару минут просто стоит и крепко держит.

– Я тоже, мам, – сердце предательски ноет. Слишком редко бываю дома и так больно видеть каждый раз, как сильно родители сдают. Мама постарела, появилось много новых морщинок, она похудела и стала совсем сухенькой. Очень много испытаний за последние годы для этой восприимчивой маленькой женщины.

– Привет, сын, – осунувшийся отец появляется из гостиной и с нежностью рассматривает нас с матерью, – как долетел?

– Нормально, – улыбаюсь ему и закрываю, наконец, за собой входную дверь, – как вы тут?

– Неплохо, – отец опускается на диван и откидывается на спинку. Ему тяжело, хоть он и пытается этого не показывать, – Милана с мужем и детьми у бассейна.

– Хочу их увидеть, – беру маму под руку и отправляюсь к раздвижной двери в сад, – а Димка подрос, – смотрю с нежностью на племянника и сглатываю ком. У меня детей нет и, наверное, уже никогда не будет, – Мили покруглела.

– Всего три месяца после родов, еще придет в форму, – мама улыбается, – родить ребенка не так просто, Ренат. Я после Мили вообще пышкой была.

– Да, помню, – целую маму в макушку.

– А ты опять развелся, – она разочаровано качает головой.

– Семья не для меня, – хмурюсь я. Второй брак был откровенной глупостью. Без Сони было слишком невыносимо. Я думал, если рядом будет хоть кто-то, то одиночество будет проще пережить. Но оказалось наоборот. Хорошо, выбрал опять русскую, и с разводом было все просто. Приличная сумма и мы легко попрощались друг с другом. – Как Тимофей?

– Хорошо, – голос отца становится холоднее, – открыл еще пять салонов в Москве, занимается своими машинами двадцать четыре часа в сутки. Я не лезу.

– Ясно, – крепче обнимаю маму за талию.

Тим тоже не женился и я прекрасно понимаю, что это моя вина. Я забрал у него Соню. Тогда мне казалось, что он молодой, найдет еще свою судьбу. Но я ошибся. Брат любил ее так же сильно, как и я. А может, и сильнее, ведь они были вместе с самого детства.

Сволочь я, вот кто и все окружающие очень хорошо это понимают.

– Пойду, помогу Милане, – мама меня отпускает и выходит в сад, чтобы забрать у сестры малыша, который спит на руках.

– Слышал, у Сони выставка будет в Москве, – говорю вслух. Мы с отцом тут только вдвоем, а с ним я всегда мог обсудить даже самое сложное.

– Да, сегодня открытие. Я думаю сходить, но уже потом. Сталкиваться с ней лично будет неразумно.

Хочу увидеть ее, сил нет. Хотя бы мельком. Даже поговорить о ней с отцом и то приятно. Соня стала как навязчивое видение. Годы идут, я стараюсь не вспоминать, но иногда она просто появляется в голове, и я возвращаюсь в тот наш сумасшедший летний роман.

Соня была права. Надо было отпустить. У нас все равно ничего не вышло. А так… больно всем.

– Привет, братик, – Милана, совсем повзрослевшая и такая другая подходит ко мне, целует в щеку, – давно не виделись. Брюлики привез.

– Ничего не меняется, – усмехаюсь ей и вытаскиваю из кармана плоскую коробочку, – это для малышки.

– Старею, – Мили улыбается, – камешки дарят уже не мне, – она открывает коробочку и смотри на содержимое, – все же и обо мне подумал, – вытаскивает сережки для себя и маленькую подвеску для малышки, – спасибо.

– Пожалуйста, – смотрю, как Милана нетерпеливо мерит серьги. Все так же любит украшения. Соня тоже любила. Интересно, она хотя бы иногда надевает мою подвеску или она где-то валяется уже ненужной?

Муж Миланы оказался классным парнем, обожающим ее и своих детей. Хоть один из нашей семьи получил такое желанное счастье.

– Обедать, – мама пригласила всех за стол, и мы расселись вокруг, прямо как раньше.

– Всем привет, – входная дверь хлопнула, и в столовой появился Тимофей.

Сразу заметно, что брат сильно изменился. Возмужал, стал шире в плечах. А еще в глазах появилась сталь, которой раньше не было. Добродушная улыбка, которую я привык видеть на его лице, исчезла.

– Привет, садись с нами, – мама поднялась к нему навстречу и обняла.

– Спасибо, мам, – брат отодвинул стул напротив меня и сел вразвалочку. Обстановка в комнате сразу изменилась и из довольно нейтральной превратилась в натянутую и враждебную, – давно не виделись.

– Давно, – складываю руки в замок. Мы с Тимофеем так и не поговорили нормально. Тогда брат послал меня матом, назвал тварью и сволочью. На этом наш разговор и закончился.

– Слышал, ты развелся, – в глазах появляется насмешка, – ни одну бабу рядом с собой удержать не можешь.

Да, он совсем изменился. И ненависть ко мне с годами не стала меньше.

– Тим, не надо, – мама примирительно смотрит на брата, – Ренат прилетел всего на неделю. Я же так соскучилась.

– А я нет, знаешь ли. Вообще не скучал, – Тим подается вперед, – тебе нечего здесь делать. Тебя тут никто не ждал.

– Тим, – отец повышает голос.

– Что Тим? – повышал он голос, – он мне всю жизнь сломал! Какого хуя теперь явился?

– Тут же дети, – Мили быстро поднимается из-за стола и берет на руки малышку, что мирно дремала в люльке рядом, – Саша, забери Димку и пошли в спальню. Эти свары не для нас.