- Да, - ухмыльнулся он.  – Мой адвокат добился быстрого рассмотрения дела.  Мы так же будем настаивать на лишении родительских прав матери Леры.

- Ого, - только и смогла сказать я.

- Да, во время расследования вылезло очень много нелицеприятных фактов, - чмокнув меой затылок, Андрей отошел подальше.  – Но, мой адвокат говорит, что у нас очень хорошие шансы.

Андрей не волновался от слова «совсем», поэтому его уверенность передалась и мне, позволяя спокойно покончить со сборами и отправиться на работу.

Леру о предстоящем суде никто не ставил в известность считая, что все происходящее не должно ее тревожить и от части я была согласна.

Весь день от Андрея не было ни единого слова, но, памятуя о бюрократии творящейся в судах, я не особо переживала.  Спокойно выполняла свои обязанности, спокойно общалась с коллегами, не испытывая и толики волнения.

Машка зашла за мной в обед, предлагая прогуляться до нашего любимого кафе.  В таком предложении я, естественно, не смогла отказать.  Уже собравшись, на выходе, я написала сообщение Андрею, интересуясь, как все прошло, но ответа так и не получила, зато встретила самого виновника на проходной.  Он стремительно пересекал фойе не обращая внимание на окружающих.

- Подожди, - кивнула я Машке, нагоняя Андрея.

Находясь в своих мыслях, он не сразу обратил на меня внимание.  В глазах злость, ярость.  Я на долю секунды испугалась, но он сжал мою руку.

- Как все прошло? – уточнила я.

На нас бросали быстрые взгляды, но никто не комментировал и не тыкал пальцем, что меня, несомненно, радовало.

- Постановлением суда Лера должна вернуться к матери в течении трех дней, - спокойно сказал он, но в голосе была такая боль, что разрывала сердце.

Кивнув Маше, чтобы она не ждала меня, мы с Андреем поднялись в его кабинет, плотно закрывая за собой дверь.

Оба молчали.  У меня не было слов, а Андрей не хотел говорить что-то еще.  Он скинул пиджак на диван, стянул мешающий галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки устало откидываясь в кресле.

- Вот так, - первым сказал он.  – У судьи на руках медицинские заключения, что Леру систематически избивали, показания соседей, что из их квартиры постоянные крики и шум, а ей возвращают дочь.

- Что теперь делать? – все же спросилась я усаживаясь в ближайшее кресло.

- Апелляция, но до этого момента Лера должна жить с матерью, - Андрей вертел в руках ручку устало прикрывая глаза.

- А что с тем парнем, из-за которого Лера оказалась в больнице? – я положила свою руку на его в знак поддержки, но Андрей никак не отреагировал на этот жест, все так же продолжал сидеть с закрытыми глазами.

- Пол года исправительных работ и штраф с шестью нулями в пользу матери.  Он сразу признался, каялся.  Привлекается первый раз.  Судья была милосердна.

- Ты думаешь она… - вопрос о коррупции так и продолжил висеть в воздухе не озвученным, но Андрей прекрасно понял, что я имела ввиду.

- Не знаю.  Я хотел сделать все честно, чтобы не было даже возможности прикопаться, но, как видно, зря.  Сейчас сюда подъедет адвокат, будем думать о дальнейшей стратегии.  Так просто дочь я не отдам.

- А Лера в курсе? – уточнила я.

- Нет.  Она еще в школе, а потом у нее занятия.  Сабина привезет ее вечером домой, где я ей расскажу.  Прости, - он открыл глаза, смотря прямо в душу.  – Я хочу чуть-чуть поработать, чтобы отвлечься.

- Оставить тебя? – уточнила, но все равно поднялась с кресла.

- Да, спасибо.  – Он взялся за ручку всем своим видом демонстрируя бурную деятельность.

Теперь дистанцируется он.  Я поцеловала его макушку и вышла из кабинета прекрасно зная, что работать в таком состоянии он не сможет.

Вечером Андрей зашел за мной, вызывая шквал перешептываний у коллег, которые с интересом наблюдали за нами.  Я быстро собралась, выключила компьютер, закрыла кабинет и вложив свою руку в руку своего директора мы покинули работу.

Всю дорогу мы молчали.  Напряженно сжимая руль, Андрей вел автомобиль в сторону дома и чем ближе мы подъезжали, тем резче становились его движения.

Напряженная атмосфера царила в лифте пока мы поднимались на свой этаж, с тяжелым сердцем Андрей открывал тяжелую металлическую дверь в квартиру, а дома, словно выпуская из шарика воздух, он сел на обувницу растирая лицо.

- Я не знаю, как ей это сказать, - не требовалось пояснение, о ком именно речь, ведь сейчас и у него, и у меня, мысли были про одного и того же человека.

- Я буду рядом, - приободрила я его, чуть сжимая плечо.

Лерка лежала в гостиной и листала каналы на телевизоре.

У нее в комнате стоит собственный телевизор, но, почему-то, предпочитает она именно этот, укладываясь на кожаный диван с печеньем или бутербродом.

Андрей замер в проходе, не решаясь пройти дальше.

- О, привет, - она махнула нам пультом и выключила звук.

- Привет, - поздоровалась я, просачиваясь между Андреем и дверью.

Глядя на нас, Лера выключила телевизор полностью и теперь встревоженно смотрела на отца, что замер статуей самому себе в проходе.

- Пап, все в порядке? – Спросила она вставая рядом с диваном, нервно сжимая пульт.

- Давай сядем, - предложил он, когда оцепенение спало и он стал прежним собой.  – Лер, - мы сели на диван по бокам от девочки, как бы беря ее в тиски.  – Нам надо поговорить.

- Я уже поняла, - огрызнулась она, но в глазах страх.

- Сегодня был суд, - начал Андрей, а я непроизвольно схватила Лерину руку.  – Судили мужчину из-за которого ты попала в больницу.

- Маминого дружка? – уточнила она, на что отец кивнул головой.

- Он получил по заслугам, но судья рассматривая наше дело постановил вернуть тебя матери.  Ее участие в произошедшем никак не подтвердить.

Лера вскочила начиная расхаживать по комнате.

- Суд постановил, что тебе необходимо вернуться к маме, - меж тем продолжил Андрей, поднимаясь в след за дочерью.

- Я не вернусь к ней, - закричала она.

- Лер, - Андрей попытался остановить дочь, но та вырвала руку отходя на несколько шагов назад.  - Я не оставлю это так.  Ты вернешься ко мне.  Сегодня же мы подготовим документы, что бы подать на апелляцию, но до этих пор ты должна жить с матерью.

- Я не вернусь к ней, - как-то обреченно сказала она.  Лучше бы кричала, лучше бы истерила, но не