— Я рада, что с этой стороны проблем нет. Тогда поступим так, ты должна будешь связаться со своими родными, показать, что ты в порядке. Главное намекни, что… не знаю, твой брат уехал в отпуск? Отправился в путешествие… придумай что-нибудь убедительное, теперь я знаю, какая у тебя семья, не дай бог, они начнут выяснять, куда пропал Максим. Особенно, учитывая, что случилось с тобой. Белый цвет глаз трудно объяснить. Далее, попробуй снимать повязку и абстрагироваться от Изнанки. Будет лучше, если рядом с тобой кто-нибудь будет, чтобы следили, всё ли в порядке. Если начнутся сниться странные сны — сразу скажи мне, хорошо? Я попробую узнать, были ли подобные прецеденты. Надеюсь, мне повезёт.

— Спасибо, что вытащила оттуда, Элли, — она улыбается, но руки потирает нервно, волнение так просто не скрыть. — Если бы не ты…

— Всё закончилось бы по-другому. Но теперь ты усвоила урок. И запомнила — нельзя верить мёртвым. Мы обе узнали эту правду на своей шкуре, — оборвала её жёсткой истиной. — Так что теперь набирайся сил. Ещё ничего не закончилось.

***

Мне было жаль Марго. Она одна из немногих, кто смог вырваться и жить обычной жизнью. Жаль, что побег не удался.

Благодаря Михаэлю я смирилась со своей судьбой, но, если бы мне предложили выбор, он был бы не в пользу медиумов. Нормальная жизнь это что-то абстрактное почти мифическое, недоступное не только медиумам, но и обычным людям. Из разряда сказки, где всё заканчивается хорошо. Обыденность гораздо хуже. Но более худшее это быть вне её. Когда ты находишься за тонким стеклом, отделяющем тебя от социума. Что-то такое, что чувствует любой человек, оказавшийся рядом. Твоя чуждость. Меня поймут военные и врачи, миротворцы и преступники. Но всё равно, они безмерно далеки от таких, как я.

Дома меня ожидал настоящий сюрприз. Грузная цыганская женщина в переднике за плитой, готовящая что-то острое и невообразимо притягательное.

— Харон?

Она цокнула языком, хитро глянула на меня, а затем выключила плиту.

— Как раз к обеду, милочка! — хриплым прокуренным голосом воскликнула она. — Давай, садись, я за тобой поухаживаю.

— Что происходит?

Женщина отмахнулась, знаками показывая, что не ответит. Послушно усаживаюсь за стол, с недоумением наблюдая, как она копошится на кухне, достаёт тарелку, ставит чайник, вытирает стол. Словом, суетится, как самая настоящая домохозяйка. Лишь после того, как она сервировала стол и поставила передо мной тарелку, черты лица поплыли, обнажая усталую истину.

— Ешь, — говорит сурово и под его немигающим взглядом приступаю к трапезе.

Еда острая, насыщенная и здоровая. И от этого нереальность происходящего усиливается, как нетерпение, но Харон смотрит слишком уж пристально, поэтому молчу, набираюсь сил.

Только во время чая с восточными сладостями, он начинает говорить.

— Плохо, Элли. Всё очень плохо, — в его руках тонкая с золотыми узорами сигарилла, от которой в воздухе витает сладкий вишнёвый запах и сизый дым. — То, что ты творишь — недопустимо, учитывая в каком ты состоянии.

— Ты знаешь, что со мной? — голос не дрогнул, как и рука, тянущаяся за сигаретами.

Откуда он узнал, что снова была на Изнанке?

Как истинный джентльмен, он дал прикурить от золотой зажигалки Zippo, щёлкнувшей с характерным звуком.

— Последствия твоего дня рождения. Ты же помнишь, чем всё закончилось? Тебе потребовалось несколько месяцев, чтобы восстановиться, а твои сны навсегда изменились.

— Я повторю свой вопрос, ты знаешь, что со мной?

— Ты умирала. Я тебя вытащил, но твоя душа слишком крепко вросла в Изнанку, мне пришлось её с корнем вырывать и кое-что ты захватила с собой. Частицу, маленький кусочек, — говорит, показывая на пальцах. — Даже такой малости достаточно, чтобы изменить тебя. Но ты об этом уже знаешь. Стала сильнее, дар раскрылся на всю катушку? А ты и рада, не правда ли? Пиррова победа, девочка. Сила и слабость, что убьёт тебя раньше?

Он затушил сигариллу в пепельницу, а затем подошёл ко мне.

— Вставай, я посмотрю на тебя.

Подчиняясь, позволяю ему коснуться ладонями своих висков. Нет ощущений, как будто бы он соткан из воздуха, нет ни тепла, ни холода, ничего. Закрываю глаза, делаю глубокий вздох, растворяясь в атмосфере, чтобы ему было проще. А затем мне в голову словно сотни игл впились, с затылка до лба, острые, одна за другой.

— Чёрт! — срывается ругательство, облокачиваюсь о стол, прижимая руку ко лбу. — Что это было?!

— Всё гораздо хуже, чем я думал.

Слышу за спиной его голос. Голова просто раскалывается от боли, даже глаза открыть сил нет, всё разноцветное, как будто приложилась об асфальт.

— Что ты сделал?!

— Дыши, Элли. Потом выпей сладкий крепкий чай, это поможет.

По запаху определяю, что он снова закурил.

— Ты на грани, дорогая. Ещё пара ночей и всё, Изнанка уничтожала бы твою душу. Вся эта тьма, она почти утащила тебя вниз. Мне пришлось подсадить несколько личностей, чтобы ты не видела своих снов, над которыми она властвует. Насколько этого хватит, не знаю. Месяц, два, может год. Или больше. Я буду повторять эту процедуру, но рано или поздно, она перестанет действовать.

— И что мне тогда делать?

Боль постепенно отступает. Плавно опускаюсь обратно на стул. Нащупав кружку, допиваю остатки чая. Стало легче.

— Я не уверен, что твоя смерть будет нормальной, — говорит сухо. — Я думаю то, через что ты проходишь, связано с водами Изнанки.

— То есть моя смерть будет… окончательной? — голос почти не дрожит, видимо слова ещё не до конца дошли.

— Да. Я думаю, да.

— Спасибо за откровенность.

Открыв глаза натыкаюсь на равнодушный взгляд Харона. Он выдыхает колечки в воздух, а затем массирует шею, посматривая на часы.

— Так что готовься к будущему. Как тебя вылечить, я не знаю.

— Моя подруга ослепла. Если ты не можешь помочь мне, может поможешь ей? — говорю хрипло, раскуривая очередную сигарету.

— Ей не нужна моя помощь. Такие, как она, уже рождались. Правда обычно младенцы погибали в утробе матери, а родившиеся близнецы не доживали и до шести лет. Про них говорили — их забрали феи. Призраки утаскивают таких детей на Изнанку. Марго повезло. Счастливица. Она миновала кризисный возраст, а значит скоро адаптируется и станет сильнейшим медиумом в мире. Представляю, насколько зол Клаус. Теперь у него в руках оказалась пустышка.

— Не понимаю…

— В тот момент, когда Марго покинула Изнанку, в реальность вернулось тело Максима. Парень умер, девушка получила всю силу, рассчитанную на двоих. А он теперь самый обычный дух. Пустышка. Так что берегите её, Чёрный человек будет мстить, — сказал он, вставая на ноги. — Мне пора. Держись, Элли. Запомни — жизнь в твоих руках. Чем сильнее ты будешь, тем дольше продержишься. Не вздумай проиграть, после всего, что я для тебя сделал.