Шрифт:
Закладка:
Вскоре послышался треск ломающихся досок, и свет подвешенной под потолком жировой коптилки упал на искромсанное тело. Протяжно свистя пробитыми легкими, блестя бесчисленными ранами и хлюпая пустыми глазницами, человек даже не пытался сопротивляться или уползти. Он даже кричать не мог — губы оказались плотно зашиты, а из небольшой дырки в глотке выходила едва заметная струйка теплого пара.
По скотобойне быстро расползлась отвратительная вонь, сигнализирующая, что несчастный провел в заточении далеко не один день. И, судя по старым и плохо зажившим ранам да эмблеме желтой ящерицы на грязном камзоле, не одну неделю. Дезертир. И на этот раз — из личной гвардии барона.
— Раз теперь мне сразу трое новых нашлось... — самодовольно оскалился демон, приближаясь к едва живому мужчине. — Новых попыток не будет. Довольно с меня твоих жалких потуг.
Удар детского каблучка и хруст ломающихся ребер отозвался более толстой струйкой теплого воздуха из пробитой трахеи. Ни стона, ни хрипа... Похоже, бедолага настолько измучен, что уже ничего не чувствует.
Поглядев на меня и не добившись ожидаемой реакции, «девочка» переключилась на перепуганного оруженосца. Бедный Гена во все глаза таращился на дезертира, закусывая побелевшие губы. Лицо твари исказилось в извращенной усмешке. Под неестественно громкий и пугающе счастливый хохот, она ухватила новую бочку и водрузила ее прямо в лужу крови, оставшейся от первой.
— Хочешь кушать калачи, не стесняйся слезть с печи... — хихикнула она, принимаясь выдергивать и распрямлять гвозди из разрушенной бочки, пользуясь одними лишь пальцами.
А я судорожно соображал, что же делать. Всякой херни довелось насмотреться, но такое в первый раз... Да на солдате вообще живого места нет! Если бы не камзол, я бы и его половую принадлежность не опознал!
Оглядев ряды бочек, подавляющая часть из которых хоть и оставалась пуста, но красовалась отметинами от гвоздей, я начал понимать, что за фигня творится в этой деревне.
Нет, эта «школьница» никого не жрет. Сомневаюсь, что ей вообще нужна еда. Но на садизм ради садизма это тоже не похоже. Дело в чем-то ином... Может она чужой болью кормится? Ну, типа как вампир, но эмоциональный? Да не, бред полный. Такое только в ужастиках увидишь. А хотя... Демонов-то тоже не существует, верно?
Походу, эти бочки и впрямь припасы на зиму...
Ну да, логично. Пока эта потусторонняя хрень тусуется здесь — деревенские в полной безопасности. И даже больше. Ни один прямоходящий волк или иная тварь и ни за какие коврижки в долину не сунется. Налоговики да феодалы катятся туда же. Плюс трофеи — сомневаюсь, что демона волнуют деньги и припасы своих жертв. Может он даже какой-нибудь гребанной магией урожай улучшает или погоду предсказывает.
Отличное приобретение для глухой деревушки. Знай себе отдавай твари на растерзание некоторых из своих гостей да в ус не дуй. Вот только из-за последних событий в Грисби с пришлыми стало туговато. Во всяком случае, трухлявые крестьянские платья, подвешенные у потолка, намекают именно на это.
Потому-то местные так и обрадовались, увидав нас — как раз «голяк» намечался. Походу, если «чужих» нет, а тварь «голодная», то она с охотой берется за «своих». Если припомнить, за исключением хозяина гостиницы и странной тетки с грибами — стариков я тут не видел...
И сколько лет продолжается такая фигня? Гостиницу-то не вчера построили... Ну и местечко, мать его! Даже непонятно, кто в этой деревне настоящий демон.
Размышления оборвались вместе с молотком, плюхнувшимся на пол — «девочка» вдруг встрепенулась и уставилась куда-то в стену. По ее спине напряженно бегали гигантские «мурашки». Она что-то почуяла... Похоже, Киара там тоже время даром не теряет.
— Так и... — я поднял молоток и положил его обратно в корзинку с гвоздями, привлекая внимание твари. — Чего это ты и нас в бочки не засовываешь? Думаешь — не влезем, али брезгуешь?
Гена уставился на меня бешеными глазами, явно не понимая, что я фигню я творю.
— Уговор... — плюнула тварь, водрузив корзинку на бочку и принимаясь за молоток. — Тебя застолбила та жадина — ну и пусть! Все равно такая чуждая тварь мне неинтересна!
В противоестественном голосе сквозила неподдельная обида. Будто у нее конфетку отняли. Не думал, что демоны могут испытывать человеческие эмоции.
— Да? Что-то непохоже...
— Неинтересен! — гадина сходу вогнала гвоздь в бочку, и изнутри раздался сдавленный стон.
Женский стон. И очень знакомый. Только убей не помню, это ушастая или рыжая... Глядя как по ржавчине струится свежая кровь, я начал усиленно массировать виски, стараясь побороть статику в ушах.
— А может, как-нибудь договоримся, а?
— Договорим... Ся? — демон попробовал слово на вкус, непонимающе уставившись на меня.
Кажется, эту мразь куда больше привлекла моя реакция, чем слова. На мгновение, существо позабыло про бочку, и на его лице не отражалось ничего, кроме наслаждения, граничащего с экстазом. Похожее выражение я видел у Киары, когда она наблюдала за страданиями «Бобиков».
В нечеловеческих глазах вспыхнул нездоровый блеск:
— Играем!!! — демон одной рукой подхватил другую бочку и выставил ее в центр сарая. — Вот они! Все трое! На кого играем?! Выбирай!!! — от нетерпения «девочка» даже начала притоптывать каблучками.
Поглядев на замершего на полу бывшего гвардейца, не подававшего признаков жизни, я уточнил, что за «игру» оно мне предлагает.
— Сейчас, сейчас... — дрожа от нетерпения, мелкая прямо пальцем вогнала гвоздь в одну из бочек, отчего мои берцы раскрасились алыми брызгами . — Победишь за пять гвоздей — отпущу остальных двоих!
Я хотел уточнить, что оно подразумевает под победой, но каблучок, опустившийся на затылок искалеченного дезертира, расставил все по местам. Голова мужчины лопнула как тыква, заставляя Гену отвернутся к стене и опорожнить желудок.
— В жопу такие «игры».
Потусторонняя хрень мгновенно переместилась ко мне и, ухватив за панцирь, заставила рухнуть на колени. Холодные глаза с омерзением уставились в самую душу:
— Тогда я всех сломаю! Прямо сейчас! — капризный голосок эхом прокатился по сараю. — Играй!!!
Ближайшая бочка истошно замычала, но с треском вогнутый гвоздь пресек возникший бунт на корню.
Несмотря на страх и дикий холод, что источала тварь, мне все равно очень хотелось послать ее куда подальше. Но гордость это одно, а человеческие жизни совсем другое.
— А если
