– Мне немедленно нужно лечь в постель, – прошелестела Нэнси, глядя ему вслед. – Кто-нибудь, отведите меня!

– Ладно уж, провожу вас, – смилостивилась Молли, хотя я видел, что ей не терпится обсудить произошедшее. – Поднимайтесь.

Нэнси нетвердо встала, и Молли ее увела. Я взглянул на барона. Тот уже давным-давно не произносил ни слова и продолжал испуганно таращиться перед собой. Робин тоже стоял как громом пораженный и даже ничего не записывал.

– Погодите-ка… – выдохнул я и бросился на улицу вслед за полицейскими.

Ну, говоря «бросился», я имею в виду «захромал так быстро, как только мог». Мур сидел на ступеньке дома, окруженный полицейскими. Те нервно курили какие-то самокрутки, Лиам громко просил всех уйти отсюда подальше, чтобы не портить репутацию дома в глазах прохожих, но его никто не слушал.

– Как вас узнала Глория? Служанка? – без предисловий спросил я у Мура.

– Видимо, она тут работала, еще когда я… – Мур виновато дернул головой. – Помните дело виконта? Вот в тот раз. Судя по всему, я ей запомнился, вот и узнала на площади.

– «Видимо», – повторил я. Слова – могущественное оружие, им нужно распоряжаться со всей осторожностью. – «Судя по всему». То есть, шантажируя вас, она даже не сказала, откуда вообще знает ваше лицо? И мгновенно узнала вас в толпе на площади, притом что два года не видела?

– Господа, давайте в участке поговорим, этот человек мне надоел, – рассердился Мур и встал.

Констебли покорно потянулись за ним к воротам, с опаской поглядывая на меня. Все они живо помнили, как этот переломанный уродец явился к ним в участок, и я решил этим воспользоваться.

– Никуда не уходите. – Я перегородил им всем путь. – Вы все уже, наверное, поняли: я живой мертвец. Уже очень скоро я стану просто мертвецом, и, если не хотите, чтобы я наплел всяких гадостей вашим родичам на том свете, вы никуда отсюда не уйдете. Что бы ни говорил арестованный детектив.

Полицейские переглянулись, и я возликовал. Ирландцы – народ суеверный, и угроза сработала великолепно. Мур собирался бурно возражать, и я посмотрел на него.

– Вы учили Кирана, что настоящий сыщик всегда ищет правду, какой бы она ни была. Мы с ним были друзьями, хоть и… недолго. Так что не мешайте мне, а? У меня мало времени.

Я развернулся и захромал обратно в дом.

Флакон с противоядием – вот что не давало мне покоя. Он сразу привлек мое внимание – я люблю предметы интерьера, все эти детали, способные сделать такой уютной домашнюю жизнь. И меня не оставляло чувство, что я уже где-то видел такой же флакон.

В гостиной все было мирно. Барон так же неподвижно сидел в кресле, будто превратился в мумию, Робин удобно устроился на диване, где только что чуть не произошло убийство, и как ни в чем не бывало строчил в своей драгоценной книжке.

Я скрепя сердце подошел к Робину. Мне не хотелось просить его об услуге, особенно после того, как я во весь голос обвинил его в убийствах, и все же… Флакон от противоядия все еще валялся на ковре, куда уронил его Лиам, и, так как он уже почти закатился под диван, мне было его никак не достать.

– Робин, поднимите его, – велел я и нехотя прибавил: – Пожалуйста.

Тот поднял взгляд, не отрываясь от своего занятия.

– А больше вам ничего не надо?

– Слушайте, я прошу прощения. Это не вы, а я был предвзят. Поднимите флакон, я согнуться не могу.

Робин хмуро глянул на меня, но любопытство все же победило обиду, и он поднял флакон с пола.

– Откройте и понюхайте, – велел я. – И расскажите.

Робин послушался, с подозрением глядя на меня.

– Приятный запах лимона, – буркнул он. – Чем вам еще помочь? Может, остатки выпить?

Он поболтал флаконом – на дне оставалось еще несколько капель. Я обрадовался.

– Да, пожалуйста.

– Серьезно?!

Но я продолжал умоляюще смотреть на него, и Робин вздохнул:

– Ладно уж. Придумаю, как использовать это для статьи.

Он глотнул остаток и удивленно хмыкнул.

– На вкус как вода. Немного пахнет лимоном, но…

Но я его уже не слушал – на предельной для себя скорости шел наверх. Где комната Нэнси, я знал, и сразу направился туда – на этот раз по парадной лестнице. Ступеньки давались мне с трудом, но меня гнало вперед чувство беды, проигрыша и разочарования в себе самом.

Я влетел в спальню Нэнси (ну ладно, ладно: зашел, прихрамывая). Нэнси лежала на кровати, держа Молли за руку, та нетерпеливо протирала ее лицо мокрым полотенцем: видимо, ждала, когда же ей наконец разрешат уйти.

– А вы, мисс, любите, когда вам достается все внимание, – сказал я.

Нэнси повернула ко мне голову.

– О чем вы? – слабым голосом спросила она.

Я молчал, глядя на прекрасную бледную принцессу, которую все мы пытались спасти. Вот только спасаться нужно было от нее.