Сука. Что она со мной делает? Почему только мне плохо? Пусть и ей будет также хреново. И в голове тут же рождается план. Как причинить боль Василисе. Но главное – как заставить ее передумать. До субботы. Ведь в этот день мы поедем вместе к родителям.

На следующий день вызваниваю хоть какую-нибудь знакомую девку. Но все, блять, заняты! У кого клиент, у кого отпуск, у кого мама приехала! Сука, именно сегодня у всех нашлось занятие, ради которого они готовы отказаться от встречи со мной.

Тогда звоню Максу. Он точно найдет кого-нибудь подходящего. Он предпочитает пользоваться услугами не случайных знакомых, а профессиональных шлюх.

Спустя полчаса Макс скидывает мне контакты какой-то девки, которая записана у него как «Мари Пасть». Француженка, что ли? Хм, их у меня еще не было.

Подъезжаю в назначенное время и место и в машину ко мне садится белобрысая кобыла. По-другому не назовешь. Почти с меня ростом. И рот такой. Нормальный такой, рабочий рот. И я, глядя на нее, понимаю, что пасть – это не фамилия, а средство заработка.

Не успев заскочить ко мне в машину, Мари сразу же пальцами нащупывает ремень.

– Да, погоди, ты, – недовольно убираю ее руки.

Параллельно отмечаю про себя, что член даже не шелохнулся от перспективы оказаться засосанным в пасть. Нет, ну, просто она не в моем вкусе. Только поэтому член остался равнодушен к лошадиным утехам.

Ладно, других вариантов нет. Сойдет и пасть.

План мой максимально прост.

Возле общаги, куда сбежала от меня Василиса, только один супермаркет. По любому она зайдет в него после своей гребанной работы. И вот тогда…

Мы с Мари заходим в магазин.

– А я думала, мы домой поедем, – надувает она свои специально подготовленные руками пластического хирурга для удобства мужиков губищи.

– Поедем, – отвечаю я. – Кое-что купим и поедем.

Смотрю на часы. Если Василиса решит зайти в магазин после работы, то это должно случиться с минуты на минуту. Встаю так, чтобы видеть вход. Мари ставлю спиной к двери. Со спины она смотрится лучше.

Мы так и стоим и молчим. Я слежу за входом. Мари вопросительно следит за мной.

– А что мы тут делаем? – наконец, не выдерживает.

И в этот момент я замечаю знакомую фигурку. В отличие от моей спутницы она такая хрупкая, нежная. Так и хочется ее заграбастать и сжать. Чтобы соски через рубашку почувствовать.

И вот на этой мечте член дергается.

Так. Хватит.

Прижимаю блондинку к себе и она наигранно смеется. Я смеюсь в ответ. Пусть Василиса услышит.

И она слышит.

Прячется. Думает, что я ее не вижу. Глупенькая. Интересно, сбежит?

И тут не угадываю. Спустя пару минут Василиса выходит из своего укрытия. Гордо задирает подбородок и проходит мимо нас. Делает вид, что не видит меня.

Я слегка отталкиваю блондинку от себя, она попой задевает тележку и та врезается в Василису. Вернее, в ее корзинку, которую она успевает выставить перед собой.

– Эй, аккуратней! – кричит возмущенно она, нахмурив брови.

– Смотри, куда идешь! – отвечает ей Мари, еще не понимая, что совершает ошибку.

– Тут тебе не ипподром, чтобы резвиться! – кидает ей Василиса, очень точно подметив особенности внешности моей сообщницы. Спутницей ее назвать язык не поворачивается.

– Что?! – возмущается Мари и смотрит на меня с мольбой о поддержке.

Но нет. Неужели я лишу себя этого спектакля?

– Господи, как можно так питаться? – Мари смотрит в корзинку Василисы и демонстративно закатывает глаза. – Сплошные углеводы.

– Еда это, – отвечает Василиса. – Нормальная человеческая еда. А ты ошиблась стойлом. Хотя нет, погоди. Во! Твой корм здесь тоже есть!

Василиса тянется и хватает с полки пачку овсянки. Кидает ее нам в тележку.

– Это тебе, – говорит Василиса и потом обращается ко мне: – А тебе, – осматривает полки, – подожди!

Куда-то убегает и приносит… что это? Я такое точно не ем.

– Во! Это тебе! – довольно кидает в тележку это нечто.

По-видимому, замечает мой непонимающий взгляд и поясняет:

– Репа это. Для потенции. Чтоб как у жеребца! Под стать твоей спутнице.

Я ухмыляюсь.

– У меня с этим нет проблем. Ты помнишь.

– Не уверена, – серьезно произносит она. Слишком серьезно.

Переигрывает.

Хватаю ее за руку.

– Пусти! – машет она и задевает какие-то банки и бутылки.

И все это с грохотом падает на каменный пол и разбивается вдребезги. При этом мои брюки оказываются забрызганы кетчупом.

Мы замираем. А к нам уже бежит работник магазина.

– Мать твою! Вы что творите?! – кричит он.

– Я оплачу. Не переживайте, – говорю я.

Отпускаю Василису и лезу за кошельком.

– Я разбила. Я и расплачусь. Не надо мне ничего от тебя, – бурчит она и достает последние деньги из кошелька. Я вижу, что там теперь пусто. Но не останавливаю ее. Пусть поиграется в большую и независимую. Может, тогда ценить будет.

Протягивает продавцу деньги.

– Хватит?

– Перебор, – он возвращает ей пару купюр.

И тогда она берет их и засовывает мне в карман пиджака.

– На химчистку! – говорит серьезно.

Ставит на пол свою корзинку. Разворачивается и уходит. Все также гордо задрав подбородок.

– До субботы, дорогая! – кричу ей в спину, не сдерживая усмешку.

Василиса, не оборачиваясь, поднимает руку и показывает средний палец.

Ну что, за несносная девчонка! Ну, погоди еще! И за этот жест ответишь. Я ничего не забываю. Все помню. Хотя такими темпами скоро нужно будет составлять письменный список косяков моей жены.