подтверждают его воспоминания о том, что биржевые операции касались в основном продуктов питания и предметов домашнего обихода, с одной стороны, и, с другой стороны – множества дефицитных дорогостоящих товаров, в присутствие которых на бирже он сам поначалу едва мог поверить: вертолетов, железнодорожных вагонов, барж и прочего, что предприятия приберегали для торговли в сфере теневой советской экономики. В апреле 1992 года газета «Звезда» сообщала в ежемесячном разделе «Новости биржи», что основными категориями товаров были продукты питания (32,1 %), древесина и бумажные изделия (14,1 %), металлы и металлопродукция (14,4 %), химическая продукция (8,6 %), сельскохозяйственная продукция (7,3 %) и товары первой необходимости (7,2 %)[115]. Основная причина отсутствия нефти на ПТБ заключалась в том, что администрация Ельцина намеревалась держать весь энергетический сектор под более жестким государственным контролем и гораздо дольше, чем другие сектора. Это намерение распространялось как на системы распределения энергии, так и на цены. Если многие другие товары первой необходимости, включая продукты питания, в 1990–1992 годах начали распространяться через товарную биржу или сделки, заключавшиеся за ее пределами, то реализацией подавляющего большинства нефтепродуктов в Пермском крае все еще занимались ПНОС и «Пермнефтепродукт» (обе организации продолжали действовать в составе государственного концерна «ЛУКОЙЛ»). Хотя ценовые дифференциалы разного рода быстро формировали рынки для других товаров, которыми торговали на ПТБ, энергетика оставалась главным исключением из принятых правительством Ельцина программ быстрой либерализации цен, и поэтому цены на нефть и другие энергоносители оставались низкими и находились под контролем государства до середины 1990-х (да и впоследствии, по мнению некоторых). Для такого отставания в либерализации цен на нефть существовала целая совокупность причин, и в их числе – значимость источников энергии для всех секторов производства и транспорта, устойчивое мощное энергетическое лобби в Москве и широко распространенное мнение о том, что сочетание российской зимы с отменой контроля за ценами на энергоносители приведет к катастрофе [Ослунд 1996: 194–200].

Тем не менее ограниченный рост цен на энергоносители – намного ниже, чем был бы при полномасштабной либерализации, – происходил в сентябре 1992 года, а затем в феврале 1993 года [Sagers 1993: 350; Ослунд 1996: 196-97], и в обоих случаях цены поднимали довольно произвольно и неравномерно, причем некоторые региональные администрации, в том числе в Пермском крае, уговаривали своих местных дистрибьюторов их не поднимать. Возникшие в результате нестабильность и непредсказуемость цен совпали во времени с тремя вышеперечисленными факторами, лишившими ПТБ как бизнеса, так и прибыли, и предоставили Кузяеву и его компаньонам возможность изменить характер деятельности своей товарной биржи. Обновленная версия ПТБ, к проектированию которой они приступили, теперь проводила торги для гораздо менее разнообразных сырьевых товаров, включая древесину, нефть и металлы, и работала в соответствии с моделью более традиционной капиталистической товарной биржи, такой как Чикагская торговая палата или Лондонская биржа металлов, а не в качестве барахолки, как ее часто называли обозреватели. К началу осени 1992 года ПТБ стала региональным лидером в торговле нефтепродуктами, используя свои обширные сети и специалистов для осуществления продаж от имени ПНОС[116]. Этот альянс значительно расширил связи и влияние ПНОС в регионе, поскольку сотрудники ПТБ за прошедшие два года познакомились со всеми основными покупателями и продавцами Пермского края. К февралю 1993 года, когда цены на нефть и бензин начали расти более стремительными темпами, ПТБ ввела новую услугу, для самостоятельного исполнения которой ПНОС не хватало опыта: осуществление первых в регионе торгов опционами на нефтепродукты[117]. Опционы, в отличие от спотовых и краткосрочных форвардных контрактов, на которых ранее специализировалась ПТБ, позволяли крупным покупателям, наряду с самим ПНОС, пытаться минимизировать риски нестабильного рынка, заранее фиксируя цены – за плату.

Новый региональный рынок нефтяных опционов был, безусловно, еще одной стратегией, направленной на поддержку ПТБ, поскольку ее бизнес грозил распасться на более размытые цепи обмена. Но этот момент также стал решающим в изменении и укреплении структур регионального обмена: впервые нефть и нефтепродукты попали на Пермскую товарную биржу, в самый центр формирующихся региональных сетей торгового обмена. Как сказал один из моих собеседников, они дали «второе дыхание» ПТБ, стали новейшим и самым современным средством, с помощью которого элита Пермского края стремилась укрепиться на вершине региональных иерархий нового типа. Компании, оказавшиеся в центре этих перемен, можно было пересчитать по пальцам: ПТБ, ПНОС и «ЛУКОЙЛ». В тогдашних и последующих своих ипостасях эти компании, а также оборот нефти, денег и других товаров, на которых они специализировались, помогли поддержать гораздо более крупные региональные модели обмена. На самом деле запоздалое появление нефти на ПТБ стало удобным мостом, по которому Кузяев и его команда смогли перейти к другой эпохе, другой компании и другой модели регионального обмена.

Пермская финансово-производственная группа

К началу 1993 года в России продолжали работать лишь порядка двадцати пяти из пятисот зарегистрированных товарных бирж. Среди них была и Пермская товарная биржа, однако, чуя неминуемый крах, еще в 1992 году ее руководство приступило к открытию ряда новых компаний, в том числе Универсального торгового дома, специализировавшегося на товарах широкого потребления, Уральской корпорации взаимных расчетов, которая содействовала немонетизированным обменам, Пермского агентства недвижимости и других – всем им предстояло пережить ПТБ, поскольку уже стало ясно, что биржа закроется. Безусловно, наиболее значимым среди этих новых корпораций оказалось совместное предприятие ПТБ и ПНОС «Нефтьсинтезмаркет», созданное для обеспечения набирающего вес участия ПТБ в региональном обороте нефтепродуктов и только начинавшем работать рынке опционных контрактов. «Нефтьсинтезмаркет» позволил перенести репутацию ПТБ и ее региональные сети торгового обмена в нефтяной сектор. Его опыт во всем связанном с постсоветскими рынками включал в себя даже службы защиты, что в то время было необходимо [Varese 2001; Volkov 2002], и часть специалистов по продажам компании «Нефтьсинтезмаркет» набрали из того же сообщества, из которого выросла развивавшаяся в начале 1990-х годов мафия: накачанные ветераны афганской войны, бодибилдеры и другие спортсмены, потерявшие работу после закрытия олимпийских объектов в Советском Союзе. «И только попробуйте не заплатить этим парням за ваши нефтепродукты!» – смеялся, вспоминая об этом, один из моих собеседников.

«Нефтьсинтезмаркет» соединил новым маршрутом переработку и сбыт нефти – не через старую советскую систему официальных министерств и неофициальных обменов и пока еще не через вертикально интегрированную нефтяную компанию вроде «ЛУКОЙЛа», а посредством специализированной региональной компании, встроенной в структуры ПТБ. Действительно, стоит отметить, этот шаг представлял собой отход от вертикальной интеграции на региональном уровне, поскольку сам ПНОС передал компании, работавшей не в нефтяном секторе, значительную часть контроля над сбытом своей продукции. В результате постепенного