Шрифт:
Закладка:
Я предостерегающе поднял руку.
— Я что-то не то сказал? — удивился Платон.
— Вы произнесли слово «поражение».
— И что же?
— То, что я суеверен.
— Вот как? — Брови Платона поползли вверх.
Я развёл руками:
— У каждого свои недостатки.
— Не замечал за вами.
— Не было повода откровенничать. — Я подошёл к разрыву в живой изгороди, отделяющей тренировочную площадку, в которую моими стараниями превратился задний двор, от въездной аллеи.
По аллее шествовала нарядно одетая пожилая дама, которую держал под руку дед. За ней на некотором расстоянии следовали две супружеские пары, среднего возраста. Рядом с ними шла Нина. Замыкала шествие Надя, возле которой степенно вышагивал пацан лет двенадцати, и скакали две девчонки помладше.
Платон встал рядом со мной. Прокомментировал:
— Под руку с Григорием Михайловичем — вдова его покойного брата. Екатерина Алексеевна Барятинская, урожденная Голицына. Супруг её, увы, покинул нашу грешную землю около пяти лет назад. Позади — их сыновья, Алексей и Павел, с жёнами и детьми.
Я благодарно кивнул, впитывая информацию. Знал от деда, что Платону озвучили ту же версию о моей «потере памяти», что и Наде. Поверил в неё учитель, или нет — этого я не знал. Мне было достаточно того, что он вводит меня в курс происходящего, не задавая лишних вопросов.
— Я должен выйти к ним, чтобы поздороваться?
Учитель покачал головой:
— Полагаю, в этом нет нужды. Зная Григория Михайловича, уверен, что он сделал всё возможное для того, чтобы вас не отвлекали. Когда будет нужно, вас пригласят. А пока можем продолжить занятия.
Я с облегчением выдохнул и отступил за изгородь — так, чтобы идущие по аллее люди меня не увидели. Не раздумывая согласился бы хоть на сотню дополнительных поединков — лишь бы не принимать участия в процедурах раскланивания, выражения почтения и прочего. Я был силён на поле боя — но не в знании этикета. Хотя Нина в последние дни, спохватившись, приложила немало труда к моему обучению.
«Ах, Костя, нет! Ты не можешь просто встать и уйти! Если вдруг возникнет такая надобность, необходимо сначала принести извинения за то, что собираешься покинуть общество…»
«Ох, Костя. Будь любезен, сдерживай шаг! Ты перемещаешься с такой скоростью, что мне кажется — по гостиной проносится ветер. И походка! Постарайся её смягчить. Сейчас ты ступаешь, будто хищный зверь…»
«Костя. Прошу тебя. Даже если ты не голоден, в начале фуршета правила этикета требуют принять бокал с напитком. Ты можешь не пить, просто держи его в руке. Иначе расстроишь хозяев…»
От всех этих премудростей голова у меня шла кругом. Больших усилий стоило, из уважения к Нине и её стараниям, сдерживать порыв послать к чертям все церемониалы вместе взятые.
Я уповал лишь на то, что во время церемонии мне понадобится минимум знаний. А после окончания занятий с Ниной на тренировочную площадку летел, будто школьник, отпущенный на перемену. Вот и сейчас вернулся на неё с облегчением.
Мы с Платоном замерли друг напротив друга. А в следующую секунду он кинулся в атаку. Сабли замелькали с бешеной скоростью. Цепь в моей руке, отражая удары, то удлинялась, то укорачивалась.
В момент, когда Платон использовал свой любимый приём — метнул одну из сабель мне в горло, а с другой постарался обогнуть меня, я, вместо того, чтобы обернуться и отразить атаку, резко присел. Цепь обвила лодыжку Платона… То есть, почти обвила.
В последний миг учитель успел уйти. Перекатился по земле, оказавшись справа от меня. Вскочил на ноги, снова держа в руках обе сабли. В этот раз мне в голову полетели обе.
Я выбросил цепь вперёд, перехватил их на лету. В следующую секунду ринулся в сторону — знал, что Платон сейчас ударит. Поднял магический Щит. Нога Платона наткнулась на искрящуюся стену. Учитель упал на землю.
— Ура-а-а! — услышал я восторженный вопль.
Мы с Платоном резко обернулись.
Тот пацан, что шёл по аллее в сопровождении мелких сестрёнок, откололся от шествия и каким-то образом просочился за изгородь. Он бурно мне аплодировал.
— Ваше сиятельство, — поклонился пацану поднявшийся на ноги Платон.
Мальчишка, сконфузившись, кивнул:
— Здравствуйте, господин учитель. — Подойдя ко мне, протянул руку: — Здравствуй, Костя. Ты же меня помнишь?
— Нет, — вырвалось у меня раньше и резче, чем хотел.
Никогда не умел общаться с детьми. Возможно, потому, что не помнил, как сам был ребёнком — приютские годы постарался стереть из памяти.
Пацан не обиделся.
— Михаил Алексеевич Барятинский, — с достоинством представился он. — Все говорят, что я в последнее время изрядно подрос. Вот ты меня и не узнал. — Глядя на цепь в моей руке, восхищённо проговорил: — Я тоже так хочу!
— Не вижу препятствий, — пожал плечами я.
— Ты позволишь? — Михаил смотрел на цепь горящими глазами. — Я не сломаю, правда!
Я, сдержав улыбку, перевёл взгляд на Платона. Тот чуть заметно пожал плечами — дело хозяйское. Видимо, передавать личное оружие представителю своего рода не возбранялось.
Я подал цепь Михаилу. Тот восхищённо взял. Вытянул руки вперёд, рассматривая мерцающие звенья.
— Мишель! Вот ты где!
В разрыве изгороди показалась пышная дама — одна из тех двух, что шли по аллее вслед за дедом и его сестрой. Дама вздохнула было с облегчением, обнаружив отпрыска, но в тот же миг, заметив у него в руках цепь, снова ахнула:
— Боже, что это?! Немедленно положи на место! — Она разгневанно повернулась к учителю. — Это вы позволили ребёнку трогать оружие?!
— Нет. — Я шагнул вперед. — Позволил я.
Дама смерила меня глазами с головы до ног — голову с заплетённой косой, испачканную в пыли одежду и ссадину на щеке. Я получил её утром, Нина пока не успела залечить.
— Здравствуй, Костя, — сухо обронила дама.
Я церемонно поклонился.
— Что ты себе позволяешь? — продолжила она. — Мишель — ещё совсем ребенок! Он может пораниться.
— Каким образом? — приподнял брови я. — Мне кажется, мальчик не настолько глуп, чтобы удавиться цепью.
Мишель хихикнул. Дама вспыхнула.
— Ты сам ещё мальчишка! В обществе только и разговоров, что о твоих выходках!
— Разговоры скоро станут совсем другими. — Я шагнул к даме. Прямо посмотрел на неё. Она непроизвольно попятилась. — Надеюсь, нет необходимости напоминать, для чего и вы, и другие представители нашего рода находятся здесь?
— Костя будет участвовать в поединке! — не сводя с меня восторженных глаз, объявил Мишель. — Он непременно победит!
