Другие княжеские роды восточного происхождения

Вхождение и других народов в состав России сопровождалось инкорпорированием местных династий в российскую аристократию. Потомки калмыцкого хана Дондука-Омбо (ум. 1741), принявшие православие (калмыки были буддистами), именовались в России князьями Дондуковыми. Дондук-Омбо был внуком первого калмыцкого хана Аюки (1640-е — 1724), правнука калмыцкого тайши Хо-Урлюка (ум. 1644) из монгольского племени кереитов — основателя калмыцкой государственности в южном Поволжье. Вдова хана Дондука-Омбо, его вторая жена Джан (дочь кабардинского князя), крестилась в Петербурге вместе с четырьмя сыновьями. Тем не менее род князей Дондуковых в мужском представительстве пресекся уже в 1781 году. Единственной его продолжательницей стала внучка Дондука-Омбо княжна Вера Ионовна (1780–1833), мать которой происходила из русского дворянского рода Корсаковых. Сама Вера Ионовна тоже вышла замуж за Корсакова — полковника Никиту Ивановича (1775–1857), которому в 1802 году было позволено именоваться князем Дондуковым-Корсаковым. Но в этом браке родилась лишь одна дочь — княжна Мария Никитична (1802–1884), продолжившая семейную традицию родства с Корсаковыми и вышедшая замуж за Михаила Александровича Корсакова (1794–1869). В 1829 году ему и его потомкам также были пожалованы титул и фамилия князей Дондуковых-Корсаковых. Михаил Александрович, видный государственный деятель, закончил службу в чине действительного тайного советника. В 1835–1852 годах он являлся вице-президентом Императорской академии наук (из-за чего удостоился известной оскорбительной эпиграммы Пушкина, его старший брат был однокашником поэта по Лицею). От брака с Марией Никитичной у него родились 11 детей, но в начале XX века мужская линия рода пресеклась. Единственная наследница Надежда Владимировна вышла замуж за Льва Ивановича Изъединова (1864–1939), которому в 1906 году было дозволено потомственно именоваться князем Дондуковым-Изъединовым. Однако и эта фамилия пресеклась со смертью их младшего сына в 1967 году в эмиграции.

Помимо Михаила Александровича, князья Дондуковы-Корсаковы известны также его дочерью княжной Марией Михайловной (1827–1909), выдающейся благотворительницей, положившей много сил на улучшение содержания заключенных в российских тюрьмах и ссыльнопоселенцев (весьма трогательные воспоминания о ней оставили некоторые народовольцы, в их числе В. Н. Фигнер).

В гербе князей Дондуковых-Корсаковых княжеское происхождение обозначалось изображениями в горностаевом поле руки в латах, держащей булаву с навершием, напоминающем солнце, и в золотом поле скачущего всадника с поднятым вверх мечом. Одним из щитодержателей выступал калмык с саблей, луком и колчаном со стрелами.

Тунгусский (эвенкийский) княжеский род пошел от князя Гантимура (ок. 1610–1685), тунгусо-даурского происхождения, правившего в Забайкалье. Гантимур сначала служил китайскому императору (и, по легенде, даже был родственником династии Цин), но в 1667 году перешел на службу к московскому царю. Его потомки именовались князьями Гантимуровыми, но в княжеском достоинстве были признаны не все, оставаясь дворянами и даже казаками. Тем не менее князья Гантимуровы до 1903 года возглавляли Урульгинскую степную думу, управлявшую «инородцами» в Забайкалье. Из рода князей Гантимуровых, в частности, происходил первый писатель из эвенков, этнограф Гамалиил Степанович (писал под псевдонимом Г. Т. Муров, 1850–1921). В официально утвержденном гербе князей Гантимуровых в червленом щите помещен серебряный столб, на котором сверху вниз написаны четыре «манджурских» (на самом деле китайских) иероглифа, передающих имя Гантимур в вольной китайской транскрипции. Щитодержателями выступают два «Тунгуза в присвоенном им одеянии и вооружении, стоящие на двух скрещенных зеленых ветвях» (еловых). Серебряный столб со знаками письма отдаленно отсылает к китайским пайцзам (знакам полномочий), изготовлявшимся из серебра.

Герб князей Гантимуровых

В XIX веке в составе российского дворянства были и потомки остяцких (хантыйских) «князьцов», чьи земли находились на реке Конде, притоке Иртыша — князья Сатыгины-Кондийские. Еще один княжеский род был вовсе экзотическим. При Екатерине II в России оказался мальчиком потомок раджей индийского города Биджапур (в Центральной Индии), некий Александр Иванович Порюс (ум. 1823), крещенный в католичестве. Его фамилия представляет собой переделанное на французский лад имя легендарного индийского царя Пора, сразившегося с войском Александра Македонского в битве при Гидаспе (отсюда и его христианское имя Александр). В России он именовался князем Порюс-Визапурским. Князь отличался эксцентричным поведением и был заметной фигурой в тогдашнем российском обществе (его даже упомянул Грибоедов в «Горе от ума» в качестве «того черномазенького, на ножках журавлиных»). Он опубликовал книгу воспоминаний на французском языке «Петербургские зарисовки», не так давно переведенную на русский и изданную в Петербурге. В России князь женился и оставил трех сыновей, но княжеский род Порюс-Визапурских пресекся в 1865 году со смертью князя Александра Александровича, как и отец, отличавшегося чудачествами. Впрочем, согласно словарю Брокгауза и Ефрона, он тоже

занимался литературой и перевел, между прочим, из пьес Э. Скриба «Отцовское проклятие и проступок» (La lectrice), которая в 1835 году была поставлена на петербургской сцене.

Князья «жалованные»

При Петре I княжеский титул в России стал жаловаться за особые заслуги. Существовало два типа таких пожалований — с титулом сиятельства («обычным» для княжеских и графских родов) и с более почетным титулом светлости (светлейшие князья).

Первым удостоился княжеского титула ближайший сподвижник Петра Александр Данилович Меншиков (1673–1729), до этого возведенный в графское (1702), а затем княжеское (1705) достоинство Священной Римской империи. Практика обращения российских правителей к главному монарху Европы с просьбой о пожаловании своих подданных высокими титулами была обычной для XVIII века; тем самым достигалась как бы высшая и международно признанная легитимация их высоких заслуг. За победу над шведами при Калише Меншиков в 1707 году получил княжеское достоинство с именованием князем Ижорской земли и титулом светлости. Сыну пирожника придумали даже происхождение от благородной литовской фамилии. Но в 1727 году Меншиков был лишен княжеского титула, чинов и наград и окончил свои дни в ссылке. Княжеское достоинство обеих империй возвратила его сыну Александру в 1731 году императрица Анна. Род светлейших князей Меншиковых пресекся в 1893-м, и в 1897 году потомку Меншиковых по женской линии корнету Ивану Николаевичу Корейше было дозволено принять выморочные титул и фамилию и именоваться светлейшим князем Меншиковым-Корейшей; потомства он не оставил.

До венчания на царство Павла I пожалований княжеским достоинством больше не было. Екатерининские фавориты граф Григорий Григорьевич Орлов (1734–1783), граф Григорий Александрович Потемкин (1739–1791) и граф Платон Александрович Зубов (1767–1822) получили титулы светлейших князей от императоров Священной Римской империи. Никто из них не оставил законного потомства (сыном Орлова и Екатерины был граф А. Г. Бобринский, дочерью Потемкина и Екатерины — Елизавета Тёмкина, внебрачные дети Зубова носили фамилию Платоновых).

При Павле в княжеское достоинство были возведены несколько