— Он вполне мог ­кого-то подослать, он же у нее большой человек, да и люди эти были непростые ­какие-то. Прям такая, знаешь, служба безопасности самая настоящая.

— Я знаю, но что они хотели от тебя?

— Ну… может, поговорить. Жестко.

— Это полный пиздец. — Серега заказывает себе кофе, а потом ­что-то читает в телефоне. — Ты как думаешь, кто это все сделал? В плане, кто тебя сфотографировал и слил.

— У меня нет никакой версии.

— Ты вообще никого там не видел в комнате, помимо… Ани?

— Я видел ­кого-то с рогами, но не понял, кто это был.

— С рогами? — удивляется Серега.

— Угу, — киваю я, — в отражении зеркала видел. Но я не думал, что это человек. Выглядел он прям натуралистично, как в фильмах. Знаешь, такое большое существо, стоящее на двух копытах.

— Ты… ты сейчас серьезно?

— Да, я это видел.

Серега смотрит на меня в упор, и я ловлю себя на мысли, что ему кажется, что я двинулся головой, но он не хочет произносить это вслух. Когда официант приносит ему кофе, он молча делает глоток.

— Серег, — тихо зову его я.

— Что?

— Я не свихнулся, поверь. Я видел ­кого-то.

***

В закусочной у Новодевичьего парка я долго наблюдаю за пожилым человеком в бежевой куртке и клетчатой рубашке у противоположного окна. Кожа старика белая и покрыта глубокими морщинами. Все время он отстукивает под столом правой ногой ­какой-то ритм и даже не смотрит в окно, за которым ветер выгибает деревья, обрывая с них листья, часть которых прилипает к стеклу. Старик смотрит в одну точку и время от времени подносит к губам стакан с чаем, но не пьет. Когда официант ­что-то хочет у него узнать, человек ставит стакан на стол и медленно качает головой, ничего не произнося, а официант с озадаченным видом уходит в сторону кухни.

Я проверяю телеграм и вижу, что Аня заходила в него последний раз два часа назад. Волнуюсь, почему ее так долго нет в сети и как на ней скажется ­кем-то слитая информация с вечеринки. Все мои варианты сценария — с плохой концовкой, поэтому я отодвигаю от себя тарелку с грибным супом и выпиваю залпом два стакана воды. Я не могу перестать думать, чем вся эта история закончится и как из нее выбраться с минимальными потерями. В голове все время всплывают картинки: неизвестные люди в костюмах, Алиса, разбивающая свой портрет, звонок отца и слезы Ани. Я делаю еще одну попытку дозвониться до Лехи, но абонент снова не в сети, а все мои сообщения не прочитываются им. Мне хочется набрать маму, но я не знаю, что могу ей сказать. Когда я прошу счет, то замечаю, что пожилого человека за столом уже нет, а когда интересуюсь у официанта, кто это был, тот пожимает плечами и уточняет, могу ли я закрыть счет наличными.

Я бросаю деньги в кожаный конверт на столе и выхожу на улицу, не дожидаясь сдачи. У пруда замечаю, что скамейки вокруг пусты, сажусь на одну из них, надеваю наушники, захожу в приложение «Умный дом» и жму на сиреневый кружок. На экране загорается вопрос: «Чем могу помочь?»

— Что мне делать? — спрашиваю я, но ничего не происходит, а затем добавляю: — Алис?

В ушах раздается сигнал, а после голос:

— Привет, Максим. А что ты собирался сделать?

— Я не знаю, — отвечаю я и смотрю, как кнопка на экране пульсирует, словно бьющееся сердце. — Я даже не знаю, куда мне идти и… где все?

— Я тут. Зачем тебе еще ­кто-то?

— Где Леха?

— Леха? Это кто?

— Мой друг детства. Не могу до него дозвониться.

— Попробовать мне? В ваших контактах только один «Леха», набрать?

— Не надо, я сам позже попробую еще раз связаться. Скажи, что будет дальше?

Голос на время пропадает, словно ­что-то обдумывает, но потом возвращается:

— Никто не знает, даже я. Но я всегда с радостью поставлю песню под настроение. В избранных есть Karma Police от Radiohead.

— Куда мне дальше идти? — перебиваю я голос.

— Максим, пока не грянул гром, найди укрытие. Дождь ожидается уже в течение следующего часа. Заказать такси до точки «дом»?

— Я… не могу туда поехать.

***

У бара в одном из переулков Пречистенки компания молодых людей громко смеется под красным фонарем. Высокий парень в черном костюме закуривает сигарету, и я чувствую запах сативы и сладкого парфюма. На лестнице, ведущей вниз, я сталкиваюсь с двумя девушками, покидающими заведение, и одна из них кажется мне знакомой. Она смотрит на меня стеклянным взглядом, словно тоже пытается вспомнить, но ничего не говорит, а ее подруга громко смеется, разговаривая с ­кем-то по телефону. Толкаю дверь бара и захожу внутрь, оказываясь в узком коридоре, стены которого обшиты красной тканью, а полы раскрашены черно-­белыми линиями. Из колонок играет песня Devil Inside, которая смешивается с шумом толпы из основного зала. Когда я иду вдоль длинного зеркала, то поворачиваюсь к нему и делаю два шага навстречу своему отражению. Я смотрю на себя: темные круги под глазами, небрежно растрепанные волосы. Медленно провожу рукой по отражению, будто хочу в нем ­что-то исправить, но ничего не меняется, кроме людей, проходящих за спиной. Медленно отхожу от зеркала, отдаляясь от себя с каждым шагом, а потом исчезаю за красной шторой.

В основном зале полно людей, многие из них меня узнают, и на их лицах появляется удивление. Некоторые пытаются заговорить со мной, но я быстрым шагом направляюсь в сторону чилаута и просто на ходу жму руки, а когда барная стойка остается за спиной, то слышу, как одна из девушек говорит, что читала про меня сегодня новости. Я захожу в зону, скрытую от основного зала плотной бархатной шторой, и падаю на диван, после чего долго смотрю на потолок, под которым бьется, словно пытаясь вырваться наружу, один гелиевый шар. Шар скользит вдоль потолка, и я думаю, обращает ли на него еще ­кто-то внимание, кроме меня? Когда он исчезает из виду, я жму на кнопку рядом с лампой, и через несколько секунд штору открывает официант. Прошу принести мне один коктейль «Негрони» и отдельно стакан со льдом. Когда он сообщает, что давно не видел меня, я молча киваю и беру зубочистку, которой начинаю расцарапывать поверхность стола, а потом пролистываю ленту сообщений в телеграме и захожу в переписку с Лехой, где замечаю, что в сети он не появлялся уже больше двенадцати часов; меня это начинает напрягать. Я пишу ему сообщение: «С тобой все ок? Надо встретиться» — и отправляю в надежде, что он быстро ответит. Когда сообщение уходит — появляется одна галочка. Я долго жду второй, но ничего не происходит. Внезапно шторка отъезжает, и я с удивлением вместо официанта обнаруживаю Аллу, одетую в белую майку от Prada, заправленную в голубые джинсы, чуть надорванные на левой коленке.

— Прячешься? — спрашивает директор по рекламе, а потом садится напротив меня и закрывает шторку. — Ну что, как сам?

— Откуда ты узнала, что я здесь?

— Увидела, как ты пулей пробежал через бар. Случилось ­что-то? Раньше ты предпочитал находиться в центре внимания. — Алла кивает в сторону шторы, за которой шумят люди. Она смотрит на меня чуть поплывшим взглядом, и я понимаю, что выпила Алла достаточно. — Хотя кажется, сегодня ты и есть центр внимания.

— Алл, что ты хочешь?

— Я? С чего ты взял, что я ­чего-то хочу. Я просто села поговорить с тобой как с коллегой. Мы же вместе рабо…

— …тали, — заканчиваю я за нее фразу.

— Ну это неважно. Работаем, работали — какая, к черту, разница?

— Так, и?

— Что «и»?

— О чем ты хотела со мной поговорить? — Я еще раз проверяю отправленное Лехе сообщение, но напротив него по-прежнему горит одна галочка.

— Да так. — Алла кладет руки