Шрифт:
Закладка:
Ладно, посмотрим, какой они мне сюрприз приготовили и зачем так срочно выдернули из покоев императрицы. А главное, как решился вопрос Артемиды с Перуном. Уж если храм на Гончарной снова принадлежит ей, то надо понимать, решился очень хорошо. Очень надеюсь, что Громовержец вернет моей возлюбленной все ее храмы, все до единого и больше никогда ему не придет на ум подобная глупость: пытаться сводить счеты с моей женщиной!
Когда я сбежал по ступеням дворца и направился к ожидавшему меня «Эвересту», запищал эйхос. Кто-то настойчиво добивался меня. Настойчиво, потому как я слышал звук пришедшего сообщения пару минут назад. Глория желает выразить свое возмущение?
Я отстегнул прибор, включил. Сообщение от мамы и Глории. Сначала включил первое. Раздался голос Елены Викторовны:
«Саш, мне боязно. Боязно за Майкла. Я уже говорила тебе, что вторую ночь толком не сплю. А сейчас в голове такие жуткие мысли ходят. Саш, вдруг его там убьют? Мне так страшно, что я даже Элизабет отправила сообщение. Спросила, нет ли у нее каких новостей. Элизабет молчит. Не соизволила со мной разговаривать. Саш, сделай же что-нибудь! Ты же все можешь! Пожалуйста, Сашенька!».
Вот так, наконец мама начала понимать, что я не маленький мальчик и все могу. Скажем так, почти все. Хотя это она понимает лишь сейчас, а когда все успокоится, я снова стану для нее маленьким мальчиком, о которого она будет мучить ненужной заботой. Вопрос с Майклом придется решать в первую очередь. Я даже подумал, не вылететь ли нам в Лондон раньше, чем придет информация о нахождении Ключа Кайрен Туам и прочих важных для нас прелестей. Наверное, так и придется сделать. Я набрал на эйхосе номер Дениса Филофеевича и сказал:
«Здравия, ваше высочество, вам и всему имперскому дому. Только что вышел из дворца и не зашел к вам, за что прошу прощения. Причина несколько необычна: две богини срочно потребовали явиться к храму Небесной Охотницы. Полагаю, будет разговор о статьях в субботней прессе, Перуне и соответствующих потрясениях. Поэтому еще раз нижайше прошу извинить меня. Так же извиняюсь, что не отчитался за визит на базу» — какую базу я произносить не стал, потому как «Сириус» в подобных сообщениях не упоминался. Я продолжил: — «Моя группа собрана и ждет распоряжение на выдвижение на территорию проведения операции. Есть у меня пожелание: пожалуйста, рассмотрите возможность нашего вылета до появления информации, которую мы все ждем. Есть для этого кое-какие важные предпосылки».
Отправил, остановившись у открывшегося люка «Эвереста». Уже поднявшись по трапу, включил сообщение императрицы:
«Елецкий! Какой же ты мерзавец! Ну почему ты меня так злишь⁈ Чтобы был у меня немедленно! Как только выйдешь из этого храма! Зачем ты им нужен⁈ Поясни, зачем ты им нужен? Что вообще происходит вокруг тебя?».
Я ответил сразу: «Дорогая, так вышло. Ты же понимаешь, это не от меня зависит. Уж, извини, я же не виноват, что я такой популярный даже на Небесах», — я улыбнулся, возможно, этого не стоило мне говорить, но мне хотелось подразнить Глорию. Она привыкла чувствовать себя самой первой величиной, но немного приземлить ее будет полезным: она начнет понимать, что я не тот человек, которого можно призвать лишь по щелчку ее пальцев. В то же время я понимал всю величину ее обиды и постарался это смягчить: — «Пожалуйста, не сердись. Я сообщу, как буду свободен. Хочешь, скажу, что люблю тебя? Это может быть не совсем правда, но меня в самом деле сильно влечет к тебе, и расстроен, что пришлось так спешно бежать из дворца. Целую тебя и буду думать о тебе перед сном».
Возможно, в последнем я соврал, но от этой маленькой фальши ей будет приятно.
«Эверест» крупнее почти всех гражданских виман — все-таки второй размерный класс. Он лишь на полметра короче «Ориона» князя Ковалевского. Однако большие размеры, это всегда сложности с посадкой. Вот и на посадочной площадке рядом с храмом мне пришлось немного помудрить, прежде чем опоры виманы коснулись земли. Вышло так, что левой опорой «Эверест» оказался на клумбе. Ну и ладно. Причина уважительная: я спешу к аж к двум богиням.
В самом храме меня ждала небольшая неприятность: он был заполнен прихожанами так, что многие не поместились в центральном зале и стояли под портиком. Как я понял из разговоров, храм открыли только сегодня к полудню, с этим и было связано столпотворение. Пришлось пробиваться от главного входа через весь огромный зал к алтарной части. Пробиваться нахально, иногда помогая себе локтями, иногда крепким словцом. Вот такая божественная несправедливость: сам возлюбленный богини, отец ее будущего ребенка здесь как-то не слишком в почете. Лишь когда я протиснулся к статуе Небесной Охотницы и с абсолютной наглостью влез на пьедестал, схватившись сначала за ногу Артемиды, потом за ее руку, я почувствовал себя намного свободнее и даже счастливее. Под возмущенные голоса прихожан да сердитые возгласы жриц я прижался щекой к мраморной груди, с вожделением вздохнул и полез дальше. Спрыгнул по другую сторону статуи уже за алтарями — там открывался простор и начинался коридор, ведущий к заветной комнате.
Старшая жрица Антея хотела было наброситься на меня и огреть тяжелым посохом, но разглядев кто устроил все эти бесчинства тут же стала мила и обходительна. Видимо о моем визите она была предупреждена свыше, да и знала она меня с некоторых пор хорошо. Поэтому без лишних слов Антея проводила мою важную персону к двери, за которой открывался портал.
В темноте я пробыл недолго, даже не успел прослушать до конца сообщение от цесаревича. У дальнего простенка заметался свет, и каменная кладка растворилась, открывая путь в небесные владения Артемиды. После того как я сделал первые шаги по тропе, ведущей по берегу реки мимо водопадов, меня начала наполнять радость. Она пришла как-то неожиданно и, казалось бы, беспричинно, ее стало так много, что сердцу едва находилось место в груди. С этой радостью и божественным вдохновением я пересек речку по мосту, любуясь чистейшей водой горных потоков. Поспешил по знакомой тропе вверх. Лишь на миг оглянулся на величественные водопады. В лучах опускавшегося солнца водная пыль, обильно висевшая над
