Сердце бешено заколотилось в груди барона Милтона. Стучало так, что он положил руку на грудь, опасаясь, что его сердечко немедленно лопнет. Наверное, вопрос Джозефа не требовал ответа, но Майкл Милтон все равно сказал. Сказал полную глупость, потому как в голове его был хаос:

— Господин Тайрон, вы не могли бы меня отпустить?

От этих слов Джозеф едва устоял на ногах от хохота. Может быть поэтому, он не услышал, как из-за угла с Дюрти-стрит появилось трое местных парней. Он даже не обратил внимание, как в очередной раз изменилось лицо Майкла, выражая еще больше страха и изумления.

— Отпустить, да, Майкл? — вопросил он, убирая в кобуру пистолет и не переставая смеяться.

— Да, господин Тайрон. Я дам вам все деньги! Вот: двадцать фунтов! У меня больше нет! Дам вам свои часы! Очень дорогие часы! Русские! — Майкл засучил рукав, показывая свой хронометр, и тут же, увидев нож в руке одного из подходивших сзади к Джозефу парней, воскликнул: — Господин Джозеф!..

Лишь через несколько секунд Джозеф Тайрон почуял неладное. Он резко повернулся и увидел в шагах в десяти того самого подонка, в которого только что стрелял для острастки. За ним шло еще двое, в руке одно появился остробой. Выхватить свой семизарядный «Thomson» Джозеф не успел. Два дротика тихими шлепками вошли в его тело. Один в живот, погружаясь в огромный слой подкожного жира, второй в правую сторону груди — красное пятно тут же расплылось по белой рубашке.

— Вот так, карапуз! Не надо стрелять в Хораса, тем более в нашем районе! — с полным удовлетворением произнес парень в черных джанах и сдвинутой на бок кепке.

Его, как и еще одного, тоже державшего нож, Майкл видел еще вчера, возле дома мисс Стефанс.

Джозеф, рыча от боли, все-таки попытался вытащить пистолет, но его усилия тут же прервал чернявый — ацтек или полукровка, с желтоватыми, злыми глазами. Бесшумно как тень, он вырос из-за спины барона Милтона, в миг подскочил к Джозефу и наступил ему на руку. Затем сам неторопливо вытащил из кобуры «Thomson».

— Что он от тебя хотел, котенок? — обратился к Майклу, высокий худой, который стрелял с остробоя.

— Хотел… Хотел меня забрать… — Майкл заикался. Ему было очень трудно объяснить, что на самом деле от него хотел человек господина Батлера. Не пересказывать же сейчас всю жуткую историю его похищения из России!

— Это мы поняли! — рассмеялся Хорас.

— Я — парень Синди Шухер! — произнес Майкл, надеясь, что эти волшебные слова в самом деле спасут его от той участи, которая постигла господина Тайрона.

— Мы знаем. Ты — котенок Синди. Это мы поняли еще вчера. Ты нас боишься, что ли? — худощавый убрал за пояс остробой.

— Да, — дрогнувшим голосом признал барон Милтон.

— Это правильно. Нас здесь все боятся, — с сильным акцентом произнес длинноволосый парень с суровым лицом ацтека.

— Так зачем ты ему был нужен? — продолжил расспросы Хорас, с беспокойством поглядывая на распростертого на земле чужака. — Я бы подумал, что кроме Синди ты мало кому можешь потребоваться.

Все четверо разразились хохотом.

— Мы с Синди убили человека. Их человека, — Майкл кивнул на господина Тайрона, сам не понимая зачем он это сейчас сказал. Может от того, что в голове мелькнула и угасла глупая мысль, будто его слова произведут полезное для него впечатление. Может тогда эти крайне недобрые ребята примут его за своего.

— Врешь! — хохотнул Белз, до сих пор молчавший и потягивающий пиво из бутылки.

— Честно! Клянусь вам! Сама Синди Шухер подтвердит! — выпалил Майкл.

То ли от его слов, то ли от боли господин Тайрон зарычал. Зарычал так громко, что, пожалуй, его можно было услышать у лавки Макбретни.

— Эй, не надо здесь стоять! — решил Костлявый, закинул за ухо длинную прядь волос и распорядился: — Волоките его за забор.

— Волоки! — услышал Майкл голос за спиной, потом толчок в спину.

Барону пришлось подчиниться, взять господина Тайрона за левую ногу, кто-то взял за правую. Вместе они потянули в проулок, к дыре в заборе. Джозеф заорал. Заорал громко, понимая, что его вряд ли оставят в живых.

— Заткни этого ублюдка! — прикрикнул Костлявый на Чикуту, и ацтек со всей силы пнул пузатого ногой в бок.

Когда господина Тайрона затянули в кусты, положив прямо на кучку со свежим дерьмом, Костлявый достал нож, протянул Майклу и сказал с усмешкой:

— Перережь ему горло!

— Нет! Пожалуйста, господин! Нет! — барон Милтон попятился, обернувшись, готовый бежать.

— Давай, докажи, что ты не врешь! Ты же сказал, что убил человека! — настоял Хорас, вцепившись в сюртук Майкла. — Убей еще раз! Иначе мы тебе не поверим!

— Иначе мы перережем горло тебе! — ацтек тоже достал нож, холодно и зло сверкнул глазами.

Костлявый вложил нож в дрожащую руку Майкла.

* * *

Своя вимана, тем более такая, как «Эверест-8» имеет не только плюсы, но и минусы. Чтобы отправится на ней к Багряному дворцу мне пришлось ехать к посадочной площадке, что перед домом Ковалевских — «Эверест» дожидался там. Можно было бы его оставить на площадке, что на Родниковом съезде — идти до нее от моего дома всего 5 минут, но там места гораздо меньше для такой громады, как «Эверест». Поместиться то он поместится, однако будет сложно сесть виманам моих соседей. И наша стоянка, в отличие от той, что возле Ковалевских, неохраняемая.

Когда я взлетел, то тут же получил сообщение от Ольги:

«Елецкий, в чем дело⁈ Почему ты ко мне не зашел? И почему ты вообще тайком угнал нашу виману? Сам сказал, что она наша! Может я собиралась на ней лететь за новыми платьями к Демидовскому».

Конечно, последние слова Ольги Борисовны — это что-то вроде ее юмора, не всем понятного — у людей очень умных, таких как моя невеста юмор свой. И я ответил княгине в ее же духе:

«Ольга Борисовна, вас не учили правилам хорошего тона? Прежде, чем начать общение следует поздороваться», — мне стало смешно. Знаю, что эта подковырка ее точно заденет. Но разве слегка кусать друг друга — это не любовь? Скажу вам, это и есть самая настоящая любовь: поцелуи обязательно должны чередоваться укусами. И во время