— Я… — Она быстро заморгала, растерявшись. Ее глаза почему-то метнулись к Кингфишеру, который не отрывал взгляда от какой-то точки в другом конце библиотеки, его взгляд был невозмутимым. — Да, есть, — сказала она.

— И ты любишь его?

— Конечно.

— Ты бы не хотела знать наверняка жив он или мертв, любой ценой?

Она сидела очень тихо, с прямой спиной, но внутри у нее как будто что-то надломилось. Она опустила взгляд на свои руки, сцепленные на коленях, и тихо сказала:

— Прости, Саэрис, но все гораздо сложнее.

— Правда? — резко спросил Кингфишер. Он больше не смотрел в пространство. Его глаза впились в Эверлейн с такой силой, что я возблагодарила богов за то, что он не смотрит на меня таким взглядом. — Люди, как правило, слабые, непостоянные существа, но, признаюсь, я восхищен ее преданностью. Она ценит свою семью превыше всего. В этом что-то есть.

— Фишер, — сказал Рен.

Я вздрогнула, когда Фишер отвернулся от Эверлейн и посмотрел на меня.

— Они не скажут тебе этого, потому что хотят, чтобы ты была покладистой. Но есть шанс, что твои люди еще живы. Вполне неплохой шанс.

В моей груди вспыхнула искра надежды.

— Как? Что ты знаешь?

— Фишер! — воскликнула Эверлейн.

— Милостивые боги. — Рен повернулся и отошел от стола, в отчаянии проводя руками по мокрым прядям волос. Только Русариус оставался спокойным.

— Мадра очень давно использовала Солейс, чтобы запечатать проходы, но раз меч вернулся к нам, и среди нас появился алхимик, значит, она знает, что со дня на день война окажется у нее на пороге…

— Она не знает, что у нас есть алхимик, — возразила Эверлейн.

— Без нее проход не открылся бы, — возразил Кингфишер. Не удержавшись, он спросил меня: — Какое войско сейчас у Мадры?

— Не знаю. Одна, может быть, две тысячи.

— Две тысячи? — Кингфишер фыркнул. — Не имея в распоряжении мощной армии, она знает, что будет сметена тридцатитысячным войском фей, как только Беликон откроет дверь в ее мир. Она солгала ему. Обманула его. Перекрыла его торговые пути в другие миры. Не говоря уже о том, что до сих пор ходят слухи, будто наследник Дайанта находится где-то в Зилварене. Король захочет войны, и кровавой. Он воспользуется этим как предлогом, чтобы убедиться, что в Серебряном городе не останется никого, кто мог бы бросить ему вызов в борьбе за трон. Мадра не станет сжигать десять процентов своих людей, чтобы отомстить одной глупой девчонке. Она призовет их в армию.

Призовет в армию?

Кингфишер думал, что Мадра скорее вложит меч в руку Хейдена, чем убьет его? Может ли это быть правдой? В Зилварене уже несколько столетий не было никаких войн. Пустыня брала большую десятину, когда вооруженные силы пытались пересечь ее. К тому времени, когда армия достигала Зилварена, она становилась вдвое меньше, чем в начале пути, и была сильно обезвожена. Не имея доступа к источнику воды, они никогда не могли победить, поэтому в конце концов перестали нападать. Мадра больше не держала армию, как много веков назад. Да она и не нуждалась в ней. Но если Кингфишер прав и она опасается, что из ртути поднимется армия, то, возможно, она призовет людей в свое войско. Хотя мне не нравилась перспектива войны между этим королевством и моим собственным, такая возможность давала мне некоторое время. Я хваталась за соломинку, но это было хоть что-то.

— Значит, только алхимик может открыть пути между Ивелией и Зилвареном, верно? — спросила я.

Эверлейн побледнела.

— Это опасный процесс, Саэрис. И мы даже не уверены, что именно ты активировала ртуть в прошлый раз.

— Солейс был в ее руке, — категорично заявил Кингфишер. — В том зале больше никого не было. Харрон не мог пробудить ртуть, и я точно не делал этого. Если бы я был способен активировать его, я бы давно, очень давно сравнял этот адский город с землей.

Он сказал это без всяких эмоций. Это был очевидный факт. Он уничтожил бы миллион жизней в мгновение ока, вот так просто. Я верила ему. Он бы вообще ничего не почувствовал.

— Тебе не следовало отдавать ей кулон, когда ты перемещался, — прошептала Эверлейн.

Кингфишер поднял левую руку, сжатую в кулак.

— У меня было кольцо. — На его среднем пальце сверкнуло, заиграв на свету, простое серебряное кольцо.

Эверлейн покачала головой, в ее глазах блестели непролитые слезы.

— Этого было недостаточно. В тебя проникло больше, не так ли?

Кингфишер отвернулся и поднял взгляд к небу, уставившись на гряду густых облаков, которые собирались над головой.

— Какая разница? Я получил меч. Я даже доставил тебе нового питомца. Который способен выполнять причудливые магические трюки, которые сделают нашу жизнь лучше. Так что давай просто продолжим, ладно?

Я не отрывала взгляда от серебряной пекторали, которую он носил на шее. Она была украшена красивой гравировкой с замысловатыми линиями, но мое внимание привлекла голова рычащего волка в центре. Знак был свирепым и притягивал взгляд. Предусмотрительно, что он надел ее в библиотеку сегодня утром, ведь Эверлейн выглядела так, будто хотела перерезать ему горло.

— Мы все исправим, — пробормотала она себе под нос.

Серебро в глазах Кингфишера, казалось, вспыхнуло в ответ на ее обещание.

— Нечего исправлять, — сказал он. — Осталось только обучить человека и похоронить королеву. Как только с этим будет покончено, мы все продолжим жить дальше. Девушка сможет вернуться в свой город к тому, что осталось от ее народа, а Беликон проложит себе путь в другие королевства, мне все равно. Моя работа будет сделана.

— Не говори так. Пожалуйста.

— Ты забываешь, что мы уже ведем войну. — Рен оперся на спинку одного из деревянных стульев, и костяшки его пальцев побелели. — Настоящая война с Санасротом убивает членов нашего — твоего — двора каждый божий день.

— В последний раз, когда я сражался в этой войне, город сгорел дотла. Думаю, я пролил достаточно крови за Ивелию, брат.

— Тогда пролей ее за своих друзей! Оставь в стороне все эти дела с Мадрой. Позволь Беликону разобраться с