Я ведь тоже живой и в груди у меня не камень!

– Малика в порядке. Готовит праздничный ужин в честь твоего освобождения, – усмехнулся Самаэль и швырнул в мою сторону тем, что достал из кармана своих брюк.

Я поймал налету вещицу и удивленно приподнял брови, обнаружив на ладони значок департамента.

Это что шутка такая? Или издевка?

– Что это значит?

– Это значит, что теперь ты часть системы, Давид. Поздравляю, – произнес родитель не без ехидства в голосе конечно.

– Э, нет. Спасибо, конечно, но я, Самаэль Максимович, вынужден отказаться. Быть шестёркой трибунала мне не улыбается, – швырнул ненавистный значок отцу, но он тут же вернул его обратно.

– Ты не понял, Давид Самаэлевич, это не предложение, это условие, благодаря которому ты выйдешь на свободу.

– Херовое условие, папа! Менять одну клетку на другую не по мне.

– Я не стану заставлять или упрашивать тебя, сын. Ты уже взрослый мужчина и способен сам принять верное для себя решение, но… Малика расстроится, конечно. Да и Ева тоже. Кстати, слышал, что Марк решил выдать дочь замуж…

– Это ты у мамы научился таким приемам? Или тоже начал почитывать книжонки по психологии? – усмехнулся, сжимая в руке единственный шанс на свободу и на возможность обрести счастье.

– Читаю понемногу. В основном ту литературу, в которой подробно рассказывается, как не прибить своих упрямых сыновей.

Я улыбнулся и кивнул. Надо бы выяснить, что это за литература такая. Мало ли. Вдруг пригодится в будущем? Думать, конечно, о детях ещё рано, надо сперва женой обзавестись, но одна дерзкая девчонка есть у меня на примете. Говорят, ее родители как раз созрели для того, чтобы выдать свое сокровище замуж.

Глава 38. Ева

Моя жизнь изменилась. Кардинально. И как же, чёрт возьми, приятно просто жить и наслаждаться каждым новым днём. Я больше не была в клетке, но меня не тянуло на свободу. Мне было хорошо дома в окружении любимых сердцу родных.

О Давиде старалась не думать.

Сдался он мне! Ненавижу!

В общем, касаемо демона все вернулось в прежнее русло. Ну, почти. Этот гад теперь одолевал меня своим присутствием во сне. И это были совсем не невинные сны, а яркие, полные страсти и любви моменты, которые под утро оставляли после себя горечь отчаяния и тоску. Немного облегчало мою печаль то, что демон не развлекается где-то в кругу развратных девиц, а сидит в камере. Я конечно желала Давиду скорейшего освобождения, но в то же время гаденько надеялась на то, что его не выпустят хотя бы до того момента, как я смогу задушить в себе все чувства по отношению к нему. Кто бы мог подумать, что этот наглый эгоистичный демонюга станет моим первым мужчиной. Я кстати, без отлагательств и лишнего стеснения сразу выйдя из здания департамента, помчалась в гости к бабуле, которая хоть и не сразу, но призналась в том, что в прошлом вмешалась в мои бредовые планы и не позволила так опрометчиво распрощаться с девственностью. Оказывается и Дарья, и мои родители неспроста так рьяно охраняли мою честь. В моих жилах течёт ведьмовская кровь. И пусть мне не передался по наследству магический дар, но была вероятность того, что я могла унаследовать от ведьм одну очень неприятную особенность – влюбляться в того, кому отдам девственность.

Если б знала, то никогда бы не переступила с Давидом эту черту, да и ни с кем другим. Но чего уж теперь…

– Ева! Ты ещё не готова? – голос Амалии заставил отвлечься от мыслей и вернуться в реальность.

– Мам, опять гости? Папа что решил познакомить меня со всеми Сверхами в мире? – недовольно фыркнула, но поднялась с постели и подошла к шкафу.

Я давно заподозрила неладное. Ещё в тот вечер, когда к нам на ужин заявился не только оборотень, который служит вместе с папой в трибунале, но и его лощеный сынок. Нет, парень, конечно, оказался вполне симпатичным и в меру воспитанным, но точно не подходил на роль моего будущего мужа. Почему не подходил? Да потому что в моем сердце был лишь один мужчина, и пока он там, о каких-то отношениях с другими парнями и речи быть не может.

– Успокойся. Обещаю, сегодня никаких смотрин, – засмеялась Амалия, вероятно тоже, будучи не в восторге от поведения Марка.

– О, неужели мы будем ужинать в тесном семейном кругу? – съязвила в ответ, прекрасно зная, что это не так.

– Не совсем в тесном, но можно сказать, что в семейном. Мы давно не собирались такой компанией. Возможно, даже Джейс соизволит заскочить на огонёк.

После этих слов стало совсем грустно. Мы не общаемся с Джейсом с тех самых пор, как он узнал о том, что произошло между мной и Давидом. Я не хотела рассказывать, но оборотень сам всё понял. Точнее даже сказать унюхал своим волчьим супер обонянием. Но я сама виновата. Нужно было головой думать, а я была так раздавлена разговором с Давидом, что не хотела сама садиться за руль, поэтому позвонила Джейсу и попросила отвезти меня в ковен.

– Вряд ли он придёт, мама, – выдохнула и присела на стул, чтобы Амалия смогла меня причесать. – И это честно к лучшему. Нашей дружбы уже нет, а большего я ему дать не смогу.

– Ева, не нужно винить себя в том, что не можешь ответить кому-то взаимностью. Подобное чувство не возникает по желанию или щелчку пальцев.

– Я знаю, просто… просто это как-то не справедливо. Почему моё сердце осталось равнодушным к такому прекрасному парню, как Джейс? Он же мечта любой девушки!

– Ты не любая. И я думаю, что тот, кто всё же поселился в твоём сердце, тоже вполне достойный мужчина, ведь не главное, что о нем думают другие, главное каким видишь его ты, моя дорогая. Джейс ещё встретит свое счастье, а тебе пора уже без страха идти навстречу своему.

Ага. Собрать чемоданчик и нагло поселиться в камере Давида со словами «счастье привалило»?

– Мам, а…