и это выворачивало мою душу наизнанку. Не знаю, как держался и оставался внешне спокойным.

– Зачем пришла? Помолчать? Извини, но у меня по расписанию весьма интересная передача про животных, – усмехнулся, когда наше молчание затянулось и стало давить на нервы.

– Давид, я… я пришла сказать спасибо, – произнесла еле слышно, продолжая стоять возле двери, будто боялась, что я наброшусь на нее с кулаками.

О, нет. Бить я ее точно не хотел. Если только членом по алым от смущения щечкам отшлепать…

Так, стоп! Что за мысли?! Совсем одичал в этой камере.

– Пожалуйста, Ева, – кивнул, принимая ее благодарность, и надеялся, что девчонка свалит, но она продолжала стоять на месте как вкопанная и вдобавок начала кусать губы, откровенно играя с огнём.

Она конечно не в курсе, что именно я делал с ее губами в своей безумной фантазии. Да мне и самому лучше всё это забыть, но пока не получается.

Я боялся, что мерзкая рожа Ахланиты надолго засядет в памяти, но всё оказалось куда хуже.

– Что-то ещё? – задал очередной вопрос спустя минут пять, устав снова слушать тишину.

Раньше Давыдова за словом в карман не лезла. Свое «ненавижу» так вообще употребляла при каждом удобном случае, а сейчас будто язык проглотила. Неужели на плечи давит ощущение обязанности мне?

– Зачем ты это сделал? – вопрос прозвучал слегка надрывно, и девушка уставилась на меня, широко распахнув глаза, в которых поблёскивали слезы.

– Что именно? Я много чего совершил за свою жизнь.

– Ты знаешь, о чем я. И перестань вести себя так, будто тебе все равно! – взвизгнула и, сжав кулачки, топнула ножкой.

Я неспешно поднялся на ноги и подошёл к Еве настолько близко, что быстрые удары ее сердечка вызвали звон в ушах, а карамельный аромат отозвался сладостью на языке и легким першением в горле.

Я не касался ее, хоть и очень хотел провести пальцами по шелковистым волосам, безумно хотел ощутить подушечками гладкость и нежность молочной кожи, но запретил себе подобные вольности.

– А с чего ты решила, что мне не всё равно, принцесска? – максимально приблизился к ее личику и прошептал в полуоткрытые губки.

– Зачем ты рисковал жизнью ради меня? – обожгла ответным дыханием, и происходящее показалось мне даже интимнее чем поцелуй.

– Не ради тебя, мелкая. Я рисковал жизнью ради брата, у которого как выяснилось по отношению к тебе прекрасное трепетное чувство, – ехидно оскалился, разрывая этой ложью своё сердце на кровавые ошмётки.

Она с Джейсом, и я никогда не стану влезать в отношения брата, как бы мучительно больно не пекло в груди.

– А что делать с моими чувствами, Давид? Или тебя не волнует, что именно чувствую я? – нагло шагнула на меня, когда я отстранился, и положила свои кукольные ладошки мне на грудь.

– Ева, что ты…

– Хочу кое-что проверить. Не мешай, пожалуйста, – произнесла шёпотом, и я не успел до конца осмыслить услышанное, как в башке, да и в грудине тоже произошёл грандиозный взрыв.

Тряхануло так, что искры из глаз посыпались и стало реально страшно за последствия, но глупая девчонка сама перешла черту, когда коснулась моих губ своими. Это было несмело, едва ощутимо и как-то по-детски, но мне хватило, чтобы тут же забрать инициативу в свои руки и страстно толкнуться языком в дерзкий ротик.

Что именно там хотела проверить Ева, я понятия не имел, но зато сам окончательно убедился в том, что поплыл. Давно поплыл, но теперь в башке взрывом снесло ту защиту, которую я выстроил ещё в юности. Подобное нельзя объяснить и бесполезно стараться как-то исправить. У людей это называется любовью, но им не понять насколько сильным и уничтожающим может быть данное чувство.

Я прекрасно знал, что в комнате установлены камеры и совсем скоро сюда ввалится охрана, которая скорее всего вырубит меня разрядом электрошокера, но оторваться от сладких губ попросту не находил сил. Я будто изголодавшийся зверь, который, наконец, добрался до желанного, но запретного лакомства.

С рыком прижал девушку к стене, давая понять, что не отпущу, но это никак не напугало Еву, а напротив она начала ещё жарче отвечать на поцелуй, и даже ножку мне на бедро закинула. Таким шансом я не мог не воспользоваться и нырнул пальцами под подол сарафана, чтобы в следующую секунду окончательно озвереть.

Она не надела белья! Эта сучка притащилась в место скопления конченых отморозков без трусов!

Мне честно захотелось ее прибить, но чуть позже. На данный момент я был способен слушать приказы лишь той части мозга, которая давно перетекла в член.

Времени на долгие прелюдия не было, да и ситуация мягко говоря не располагала к долгим нежным ласкам. Я просто хотел трахнуть эту пигалицу до потемнения в глазах и, судя по тому, как намокли мои пальцы, пока находились у девушки между ног, она была со мной абсолютно солидарна.

Подхватил Еву под попу и усадил себе на бедра, задрав бесительно узкий подол сарафана до поясницы. Острые коготки ещё сильнее впились в мои плечи, а дерзкий язычок заскользил по раскалённой коже в районе шеи.

Больше оттягивать неизбежное было опасно для здоровья обоих, поэтому я, приспустив штаны, вытащил член, приставил головку ко входу и резким движением вошёл в желаемую тесноту сразу на всю длину. Ева взвизгнула и дернулась в сторону, а я едва сознание не потерял от мощного всплеска кайфа в крови. Понимал, что что-то не так, но мозг отказывался соображать, утопая в карамельном аромате.

– Давид, всё нормально… можем продолжить… – взволнованный голос Евы, наконец, вывел меня из некоего транса, и я понял, что просто стою, замерев как статуя и уперевшись лбом в девичье плечо.

Пальцы свело судорогой от того, как крепко я, оказывается, схватился ими за нежную кожу бёдер своей любовницы, и ко всему спектру эмоций прибавилась ещё и жалость. Останутся синяки. Точно.

– Это что за хуйня, принцесска? – рыкнул и отстранился от девчонки, с ужасом глядя на следы крови, оставшиеся на члене.

– Давид, я не понимаю…

– Я спрашиваю, что за подстава? – не сдержался и снова