— Началось, — раздался плачущий голос Кунта.

Апанасий развернул меня к стене здания, чтобы самому посмотреть на начало стихии.

— Я тоже хочу, — попросил я его слабым голосом и постучал в ногу.

Он скинул меня с плеча и прижал спиной к стене. Я оперся на ноги, чтобы было не так больно. На наших глазах происходило чудо, которому не было аналогов на Земле. Воздух напитывался пылью, поднимаемой с камней, а она делала его движение видимым. Быстро темнело, а ветер усиливался еще быстрее. Нам повезло, что двери оказались с подветренной стороны. Раздались первые удары поднятых в воздух камешков. Металлический пол под ногами превратился в мощный камертон, от вибраций которого чесались подошвы ног и внутренняя часть ушей.

Ветер становился все сильнее и начал закидывать камни за здания. Я предпочел снова потерять сознание, чтобы не видеть, как ветер превратит нас в пережеванную труху. Очнулся внутри здания. Камила громко плакала.

— Что с ней? — спросил я тихим голосом.

— Камень пробил ей грудь под ключицей и застрял внутри, — Айрис погладила мне мокрые волосы, ставшие такими от потливой слабости.

— А что дальше?

— Ждем броневик, чтобы попасть отсюда в основное здание.

— А он точно будет?

— Да. Осталось десять минут. Продержишься?

— А что мне за это будет? — я решил в шутку поторговаться.

— Ничего. У тебя и так все есть. Просто не теряй это, потому что… — она замолчала. — Потому что мне без тебя будет неинтересно.

— Если я того… просрочусь, — мне не хватило мужества назвать себя мертвым, — заведи себе собаку, бродячую, со сложной судьбой, назови ее Гордеем, заботься о ней и люби.

— Ладно, — Айрис шмыгнула нос и всхлипнула. — Мы вместе заведем собаку.

— Айрис, грузовой челнок на подлете, — раздался голос Троя.

— Отлично, — супруга вытерла слезы.

— Иди, командуй, — отправил я ее. — Я полежу у Апанасия под контролем. Он еще тот нянька, с ним просто так не помрешь.

К шуму стучащего камнями в стены ветра добавился звук срабатывающих автоматов стыковочного шлюза. Здание тряхнуло.

— Челнок пристыковался, — сообщил Трой, следящий за процессами.

Не знаю почему, но мне стало так спокойно от его сообщения, будто оно касалось лично меня. Расслабившись, я сразу же уснул или потерял сознание. Очнулся в трясущейся грохочущей тьме. Удары передавались на тело через поверхность, на которой я лежал. Через затуманенный разум до меня дошло, что я внутри броневика. А когда зрение немного привыкло к тьме, я убедился в этом окончательно. Айрис сидела рядом и держала мою руку.

— Обратный отсчет! — выкрикнул Трой. — Десять, девять….

Броневик будто бы перепрыгнул порог и покатился по другому покрытию, подсвистывая колесами по чистой поверхности.

— Один, — произнес Трой.

В темные недра машины плеснул яркий свет из открывшегося грузового проема. Я нашел в себе силы не свалиться в очередной обморок, как никак кульминация всей операции. Может быть и хорошо, что я оказался в ней на запасной скамье, ибо то, что услышал и увидел потом никак не походило на то, как я себе это представлял.

— А ну суки земноводные ласты в гору, мордой в пол, кто шевельнется, мозги вынесу!

Я решил, что Айрис набралась этих выражений из славных фильмов про тяжелые времена постсоветского периода страны.

— Мордой в пол, я сказала!

Сразу несколько стволов изрыгнули пламя. Хотелось верить, что это были наши. К устным угрозам Айрис добавился бас Апанасия, эхом разлетающийся по зданию. Я собрался с силами и выбрался из грузовика, пока его не загрузили новой партией долбодятловского говна. Рядом лежали два релианца. У одного из них из широкого разбитого носа текла серая «юшка».

— Хумичё, — поздоровался я с ними.

— Хумичё тэ, — ответил с разбитым носом.

Апанасий увидел меня и кинулся на помощь.

— Гордей, зачем встал, ты же сейчас свалишься. Куда же тебя пристроить?

Он завертелся на месте, ища для меня укромное местечко.

— Победили? — спросил я у него.

— Еще нет. Часть сбежали за стены, которые из нашего оружия не взять. Камила ищет способ открыть их, но если они закрыты изнутри механически, то это бесполезно.

— Где Айрис? — спросил я, не увидев ее.

— Пошла искать медицинский блок, решила, что здесь может быть и человеческий. Ты неважно выглядишь парень, бледный.

— У меня анемия, — буркнул я.

— В каком-то смысле ты прав, только это анемия от недостатка крови. А вот и Айрис.

Апанасий поставил меня на ноги, придерживая под плечи. Айрис металась у меня перед глазами, будто я вращался в центрифуге и все равно, мне удалось уловить, что она очень сильно расстроена.

— Они заперли все двери изнутри. Камила сказала, что не видит никаких электронных запоров, — моя ненаглядная супруга безвольно села на пол и прикрыла лицо руками. — Я не знаю что делать. Мы не можем добраться до пункта связи и до медблока. К чему все это было начинать? — ее плечи задрожали.

Мне захотелось обнять ее и успокоить, уверить, что все будет хорошо. Я сделал шаг и провалился в никуда. Остатками сознания, я услышал крик Айрис. А потом что-то острое вонзилось мне в вену в локтевом сгибе, и я почти сразу пришел в себя. Зареванная супруга сидела рядом и смотрела на странный прибор с иглой, испачканный в крови.

— Чем это ты в меня ширнула? — спросил я у нее.

— Это какая-то релианская штука для стимуляции жизнедеятельности. Ты умирал и я решилась ввести тебе их препарат. Как ты себя чувствуешь? — она обняла меня, защекотав лицо упавшими на него волосами.

— Лучше, относительно того, что помню. Вы взяли под контроль шахту?

— Еще нет. Не знаю, как заставить их открыть нам дверь.

— У вас есть живые заложники? — спросил я у Айрис.

— В каком смысле, заложники? — переспросила она.

— Это не мой метод, и я его совершенно не поддерживаю, но если нет других вариантов, нам ничего больше не остается.

— Не мог бы ты яснее выразить свою мысль, пока снова не отключился, — попросила Айрис совершенно спокойным голосом, будто не ревела только что, страдая по мне.

— Скажите тем, кто спрятался, что будете убивать заложников, пока они не откроют вам дверь. Но убивать не надо. Блефуйте, инсценируйте, по крайней мере.

— Ты гораздо опаснее, чем я представляла, — Айрис подскочила и убежала куда-то.

— Как ты вообще додумался до этого? — спросил пораженный моим предложением Апанасий.

— На Земле поживешь и не такие вещи придумаешь.