— Входи, Раф, — сказала Мэтти, закатив глаза. У этого парня была очень отчетливая тяжелая рука, это точно.

Он вошел, Джордан и Нолан сразу за ним.

— Почему ваша дверь не заперта? — он зарычал.

Мэтти только подняла брови, глядя на него, невозмутимая его отношением.

— Э-э, может быть, потому что сейчас три часа дня и в школе полно учеников.

Его челюсть начала подергиваться, что означало, что он внутренне терял самообладание и просто еще не понял, что или кого ударить.

— Я уверен, что к настоящему времени вы уже слышали об Уриэле, — сказал Джордан, наш миротворец. — Он хорошо обучен, искусен и очень зол. Он не остановится ни перед чем, чтобы заполучить Вайолет в свои руки. Мы не можем рисковать с ней, пока он не умрет и не будет похоронен.

Я подняла руку в воздух.

— Чур, я убью его.

Мэтти уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Он действительно настолько опасен? Как… больше, чем ты и Раф?

Я попыталась не рассмеяться над этим. — Да. Больше, чем мы с Рафом. Вместе взятые.

— Ну и черт, — выдохнула она, прежде чем вскочить с кровати, чтобы запереть дверь и задвинуть засов.

Раф скрестил руки на груди.

— Он хитрее, но не лучше. Мне просто нужно сначала выманить его из тени.

— Мой, — повторила я.

Нолан выбрал этот момент, чтобы рассмеяться, схватить немного нашей нездоровой пищи и, рухнув на стул, запихнуть ее в рот.

— Только моя семья стала бы ссориться из-за того, кто убьет чувака, — сказал он, смеясь еще громче. Ублюдок подавился бы едой, если бы продолжал в том же духе. — Я люблю свою жизнь.

Раф покачал головой, но ничего не сказал. Нолан был занозой в заднице, но он был нашей занозой в заднице, и иногда облегчение, которое приходило с его беззаботностью, было именно тем, в чем мы все нуждались, чтобы начать исцеление. Чувствуя себя больше похожими на себя прежних.

— В безопасности, — защебетала Мэтти, и когда я посмотрела на дверь, смех вырвался наружу прежде, чем я смогла его остановить. Она подтащила к нему приставной столик и сложила на него всю свою обувь.

Она пожала плечами. — Если кто-нибудь потрясет мою дверь, вся обувь упадет, и мы получим предупреждение.

Джордан обнял ее, когда она проходила мимо.

— Но как мы собираемся выбираться?

Мэтти сморщила нос.

— Хммм. Понятия не имею. Думаю, вам всем просто придется здесь жить. Мы можем заставить это сработать.

Это привлекло все внимание Нолана. — Я предлагаю чередовать, кто с кем спит, за вычетом Мэтти и меня, потому что мы не в счет.

Раф выглядел так, словно воздерживался от высказывания своего мнения, и я должна была восхититься его сдержанностью.

Остаток дня был самым нормальным за очень долгое время. Подумать только, что всего за несколько дней до этого мне промывали мозги в лагере, заполненном экстремистами и убийцами… Было трудно осознать все происходящее.

С наступлением ночи я устала еще больше, и когда я зевнула в десятый раз, Раф наклонился и поднял меня с кровати в свои объятия.

— Вайолет нужно поспать, — сказал он. — Кому-то придется починить входную дверь для нас.

Мэтти фыркнула.

— Нас никто не убил, не так ли? Я бы сказала, что вероятность успеха стопроцентная.

— Поставь меня, — сказала я Рафу, когда он начал ходить. — Я не настолько устала.

Он пробормотал что-то о том, что я заноза в заднице, но он поставил меня на ноги. Когда дверь была открыта, я обняла Мэтти и Нолана, прежде чем направиться к своей комнате. Раф и Джордан оба поймали меня, каждый из них взял за руку и потащили меня к комнате.

— Комната Рафа самая безопасная, — сказал Джордан. — Мы будем держаться вместе. В его тоне была язвительность, как будто некоторые из его демонов снова пробрались внутрь.

— Хорошо.

Их удивление отсутствием у меня аргументов может показаться немного оскорбительным, но я определенно была счастливее, когда мы были вместе.

Таким образом, я тоже могла бы защитить их.

Глава 18

Комната Рафа была в два раза больше моей, и его кровать тоже была больше, поэтому, когда я заползла туда позже той ночью, приняла душ и надела только одну из его рубашек, между нами троими было достаточно места.

Никто не придвинулся ближе — мы оставались на месте в течение этого странного, неловкого момента — а затем, почти в одно и то же мгновение, оба принца перекатились на меня, обвивая своими длинными руками и ногами все мое тело, окутывая меня своим теплом и защитой.

— Мы рядом с тобой, Ви, — пробормотал Джордан. — Ты можешь спать. Никто не прикоснется к тебе сегодня ночью.

Вероятно, не требовалось большого воображения, чтобы понять, как плохо я спала последний месяц. Сначала, когда меня запирали в камере и избивали, затем постоянно караулили из-за ночных визитов Уриэля. Но все равно, в груди у меня все сжималось, зная, что они здесь, со мной. Наконец-то мы все трое были вместе, и в воздухе почти не чувствовалось гнева.

Это было почти… умиротворяюще.

Джордан потерял сознание первым; из-за травм он болел и устал больше обычного, и ему нужен был отдых. Раф полностью проснулся, его дыхание было ровным, когда он провел пальцами по моей коже, почти рассеянно.

— Спи, детка. — Его голос был хриплым шепотом. — Тебе нужно отдохнуть.

Немного покачиваясь, я выбралась из-под Джордана, чтобы повернуться лицом к Рафу. В почти полной темноте я мало что могла разглядеть, но я знала, что его глаза были на моих.

Наклонившись вперед, я искала его рот, и в то же мгновение он переместился, чтобы найти мой. Поцелуй был мягким — почти чуждое понятие для нас.

— Раф, — прошептала я. Было так много невысказанных вещей, которые нам нужно было сказать.

— Это перенесем на завтра, — сказал он мне. — Сегодня мы спим.

Я кивнула, не уверенная, что он мог это видеть. Закрыв глаза, я осталась такой, какой была, лицом к Рафу, нуждаясь в том, чтобы попытаться вернуть ту близость, которая была у нас до похищения. В конце концов, его мягкие ласки по моей спине и ритмичное дыхание убаюкали меня, и я уснула — только для того, чтобы через несколько часов проснуться от крика.

Я с трудом выбралась из мертвецкого сна, в котором пребывала, мое тело опасно отяжелело от усталости.

— Джордан, — коротко сказал Раф, гораздо более бодрый, чем я. — Ему снится кошмар.

Мне потребовалось слишком много времени, чтобы сориентироваться и понять, что это значит. Если бы