Парень был напряжен все эти дни, пока я лечилась. Он явно боялся, что нас вычислят и не хотел получить пулю в лоб. Меня кстати дырка в голове почему-то мало интересовала.

– Куда мы поедем? – отрешенно спросила я, натягивая спортивные брюки.

– В укромное местечко. Нужно хорошенько залечь на дно и, если повезёт черёд пару месяцев или через год, нас перестанут искать так рьяно.

– Извини, Вить, но мне не улыбается целый год сидеть в каких-то катакомбах и трястись от страха перед неминуемой смертью.

– Ну не такие уж и катакомбы… – обиженно ответил парень. – Думаю, тебе понравиться это место. Там тебя точно искать не станут. И какие тогда твои дальнейшие планы, если не прятаться?

– Сначала давай уберёмся отсюда. Я уже насквозь пропахла медикаментами. Глаза болят от этой невероятно тусклой и жёлтой лампочки. Гамбургер хочу, кстати…

– Ок. Заедем по дороге.

Судя по дороге, клиника находилась не далеко от столицы. Думала, Витя решил убраться подальше от города, где нас поджимают на каждом шагу, но парень решил иначе, и когда мы уже кружили по улицам Москвы, я все же спросила.

– Ты решил меня сдать в надежде на помилование от Медведя?

– Смешно! – очень грустно и обиженно ответил Витя. – Павел Сергеевич не знает таких слов, как прощение и помилование. Мы едем на квартиру, где ты жила. Её уже перестали пасти, решили, что мы не настолько глупы, чтобы вернуться в неё.

– А мы вероятно ещё глупее? – улыбнулась я.

– Ну да.

– Мне нужен компьютер. Очень мощный и полностью заражённый, – сказала, с наслаждением кусая большой сочный гамбургер.

– Зачем? Что ты задумала?

– Месть… и организовать нам новую спокойную жизнь. Только прежде мы должны умереть, навсегда и чтобы все поверили, даже Павел Сергеевич.

– Умереть? Это очень сложно провернуть, нужны огромные деньги и связи, – немного испуганно и подозрительно посмотрел на меня Виктор.

– У тебя есть подобные связи?

– Без денег эти связи бесполезны. Людям, которые занимаются подобными вещами, без разницы кто им платит.

– Вот и отлично. С меня деньги, с тебя все остальное.

– Ты стала другой после аварии… Ева, я понимаю то, что тебе пришлось пережить, очень тяжело, и это сломало тебя, но не все вокруг подонки и скоты. Ты хочешь ввязаться в войну с очень серьёзными людьми, и это опасно. Второго шанса на побег у нас может не оказаться!

– Зачем ты спас меня, Вить? – спросила я и пристально посмотрела парню в глаза.

Мне нужно было понять всю серьёзность его настроя.

– А разве не понятно? – ответил парень, и его взгляд затуманился.

Большие карие глаза источали нежность и любовь, но моё мёртвое сердце даже не дрогнуло в ответ. Прости, Витя, но я уже не способна на подобные чувства.

– К тому же Соколов не такая уж и крупная рыба! Мне нужно забрать моего сына.

Парень остановил машину и внимательно огляделся. Мы накинули капюшоны наших толстовок на головы, и вошли в подъезд. Алевтина Георгиевна, консьержка, приспустила свои очки чуть пониже на переносице, одаривая нас оценивающим взглядом.

– Молодые люди, вы к кому?

– Алевтина Георгиевна, это же я. Вы что меня не узнали? – сняв капюшон, ответил Витя и мило улыбнулся.

– Виктор! А я уж думала всё, съехали вы, – расплылась в ответной улыбке женщина.

Я начинала заметно нервничать, потому что не рассчитывала, что про наше проживание в курсе будет ещё кто-то.

– Да ну что Вы! Кто ж с таких апартаментов съезжает, да ещё и с таким надзирателем! – ехидно подлизался парень.

Я немного удивилась, потому что не замечала раньше за ним такого лёгкого общения с людьми. Всегда такой насупленный, сдержанный… Видимо положение обязывало.

– Я ключ сейчас принесу, только Павлу Сергеевичу позвоню, отчитаться надо, он просил…

– Конечно, конечно. Только вот вряд ли получиться дозвониться, он в командировку уехал, ещё недели две в стране его не будет, – сделав печальное лицо, сказал Витя и выхватил ключ из рук женщины.

Алевтина ещё что-то говорила, но мы уже не слушали. Быстро зашли в лифт и нажали нужный этаж. Залетели в квартиру как сумасшедшие и захлопнули дверь. Посмотрели друг на друга и почему-то закатились истеричным смехом. Нервы были на пределе, и срочно требовалась разрядка. Даже не успела опомниться, как оказалась прижатой к стене мощной грудью парня. Его дыхание было прерывистым, а взгляд полным похоти и желания. Не могла ответить ему той же степенью возбуждения и хотела сначала оттолкнуть, но потом решила, что не стоило. Зачем? Верность мне хранить не кому, а парню я искренне благодарна. Уж это он точно заслужил, когда рисковал собственной жизнью ради меня. Спустя пару секунд губы Виктора накрыли мои, и я ответила на поцелуй. Парень застонал от удовольствия и ворвался в мой рот языком. Я изо всех сил старалась отключить голову и отдаться во власть страсти и похоти, но тело молчало. Ни одной искры, ни одной мурашки, ни одного томительного узелка в промежности. Парень же явно был на грани. Он усердно стягивал с меня штаны, а затем белье. Когда его пальцы скользнули внутрь складочек, я все же почувствовала возбуждение. Такое лёгкое, совершенно не сносящее голову возбуждение.

– Ева, я так тебя хочу! Маленькая моя, так хочу! – шептал парень и набрасывался на мои соски с безумной жадностью.

Он втягивал их себе в рот, посасывал, покусывал. Пальцы продолжали дразнить и ласкать немного набухший клитор и вырисовывать узоры вокруг самого входа. Желание получить разрядку всё же настигло меня. Это радовало, ведь фригидной я, по-видимому, не стала, а значит, есть шанс когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.

– Давай уже! Сейчас! – вскрикнула и обхватила бедра парня ногами.

Он спустил штаны с трусами и вошёл в меня. Не так сильно, не так резко и не так глубоко! Всё не так, потому что мужчина не тот… Я закусила губу от досады и постаралась снова забыться. Витя двигался быстро и напористо, и вскоре всё же начал доставать до чувствительных точек внутри. Я, наконец, смогла ощутить что-то похожее на удовольствие и впилась по привычке ноготками в спину парню.

– Эй, малышка, полегче, – прошептал Витя, и я в очередной раз убедилась – не моё! Заветный оргазм я так и не получила, но очень хорошо его изобразила. Витя оказался не эгоистом и старался из последних сил не кончить раньше меня, поэтому я не стала его и себя больше мучить. Как только он подумал, что его миссия выполнена, он громко выдохнул, застонал и излился