– Чудовище может быть очень милым и нежным… – с насмешкой ответил и кивнул охране, дав понять, что они свободны.

Всё вроде наладилось, но не совсем.

Ева…

Что теперь делать, я не знал. Внутри упорно сражались две истины. Чёрное против белого. Добро против зла… Слова Кати перевернули все с ног на голову, и вроде стало прозрачно ясно, но то, как себя вела девушка при нашей встрече, не давало мне окончательно принять решение. Она восседала на коленках Медведева и не выглядела такой уж несчастной. Всё же сердце начало отогреваться, и надежда постепенно заполнила мою душу.

А вдруг…

Глава 29

Ева

Проснулась от резкого приступа тошноты. Не знаю, сколько я проплакала, лёжа на холодном матрасе, прежде чем погрузилась в сон. Была потеряна во времени, замёрзла и хотела есть. Вот же твари! Разве можно так издеваться над беременной?

Звук отодвигающегося засова заставил меня дрогнуть и интуитивно отползти в угол комнаты. Дверь распахнулась и в проёме показалась голова Виктора.

– Эй, Евка? Ты жива?! – взволнованно спросил он, и я снова залилась слезами.

Как было радостно увидеть знакомое лицо человека, который не причинит мне зла, я надеялась на это во всяком случае.

– Витя! Я… я жива… – ответила я, стараясь подняться на ноги, которые отказывались меня слушаться.

– Давай скорее, идём! Надо убираться отсюда! – подскочил ко мне парень и, схватив в охапку, потащил к выходу.

– Что ты делаешь?! Тебя ведь убьют?

– Конечно, убью! Убьют, Ева, если ты будешь продолжать так же медленно тащить свой зад к машине.

Я словно очнулась и уже со всех ног бросилась к припаркованному неподалёку джипу. Местность была мне не знакома, да и времени не было особо все разглядывать. Я прыгнула на переднее сидение, следом залетел Виктор и ударил по газам. Дорога позади нас заполнилась клубами пыли от колёс, но спустя какое-то время уже стало потихоньку проясняться. Я сразу заметила, что вдалеке показалась какая-то чёрная машина. Виктор её тоже заметил и заметно занервничал.

– Блять! Пристегни ремень! – заорал он и резко свернул с главной дороги. Меня болтало по машине, как перышко на ветру. Я не могла даже пристегнуться. Больно билась то плечами, то лбом об стекло. Дорога, на которую свернул Витя, явно была не предназначена для такой быстрой езды. Когда я услышала звуки стрельбы, чуть не лишилась сознания от страха.

– Пригнись! Пригнись! – орал Виктор и выворачивал руль то в одну сторону, то в другую.

Боковым зрением я уже видела, что нас почти догнали и не одна машина, а целых три. Стало ясно, что нам точно конец…

– Витя, тормози, нам все равно не уйти! – испуганно взвыла, когда деревья на дороге стали появляться намного чаще, и мы практически врезались в них, чудом продолжая движение.

– Ни хера подобного! Да пристегнись ты уже наконец! – разозлился он и одной рукой стал натягивать ремень безопасности на меня.

Он отвлек взгляд всего на секунду, чтобы защёлкнуть металлический замок ремня, но этого хватило, чтобы контроль над управлением автомобиля был потерян. Пристегнуть он меня так и не успел…

– ВИТЯ! – заорала во всё горло, увидев широченное дерево впереди.

Парень вывернул руль до упора и внедорожник с визгом повернул в сторону, процарапав свой бок об кору дерева. Мы увернулись от столкновения, но это нам не помогло, мы угадили на какой-то склон или обрыв и кубарем понеслись вниз. Последнее, что я почувствовала – это режущая боль, от осколков стекла, которые полетели мне в лицо. Крик, боль, темнота, а затем тишина…

– Когда она придёт в себя? – услышала я сквозь гудящую резь в голове.

Глаза не было сил открыть, всё тело болело, а во рту было сухо и противно.

– Ну, думаю через пару часов. Анестезия уже перестает действовать, поэтому уже недолго ждать.

Я вслушивалась в голоса, но они мне были не знакомы. Первая мысль, что я в больнице, немного успокоила, но тут же сознание снова оказалось ужасом.

Я попала в аварию! Ребёнок! Мой ребёнок!

– С ней все будет хорошо? Никаких осложнений? – спросил другой голос, и я узнала его.

Это был Виктор, и моё сердце радостно забилось в груди. Он жив, значит, всё нормально. Я застонала и открыла глаза.

– Витя… – прохрипела, окинув взглядом помещение, в котором находилась, и поняла, что это – либо очень дешёвая клиника, либо вообще не медицинское учреждение.

Небольшая комнатка, освещённая одной тусклой лампочкой, кровать и капельница, которая уже была пуста и просто стояла рядом.

– Всё хорошо, Ева, – сказал незнакомый мужчина в белом халате, который видимо занимал должность врача.  – Вы отделались ушибами и лёгким сотрясением мозга. Головокружение и боли скоро пройдут!

– Зачем тогда была нужна анестезия? – тихо спросила, понимая, что мужчина сказал только о моем здоровье и ничего про здоровье ребёнка.

– Мне очень жаль, но ребёнка спасти не удалось. Стресс и авария вызвали отслойку плаценты. Было сильное кровотечение, я сделал все, что мог, но…

– Я поняла, спасибо, – перебила я доктора и отвернулась.

Не хотела больше слушать его. Не видела смысла. Зачем, моего малыша это не вернёт. Я зажмурила глаза, потому что они снова щипали от горячих слез. Казалось, внутри меня образовалась пустота, чёрная глубокая дыра. Отчаяние окутало с ног до головы, и пелена безразличия потекла по жилам. Было ощущение, что сердце так измучилось и устало страдать, что просто не выдержало и умерло. Душа покрылась инеем, всё, дно… Лишь маленькие отголоски ненависти били больно по мозгам. Ненавижу тебя, Соколов Денис! Из-за тебя моя жизнь пошла под откос, и я упала в бездну мучений и страданий!

Ненавижу!

Провела, как оказалось, в подпольной клинике, несколько дней. Спала, пыталась запихнуть в себя хоть немного еды и снова спала. Витя заметно нервничал, старался всячески вернуть меня к жизни, но это было практически невозможно. Люди, которые умерли, уже не оживают, ну или это уже не люди, а зомби! Точно, зомби. Именно так я чувствовала себя. Было абсолютно наплевать на то, что будет в будущем, лишь огромная истязающая жажда! Жажда мести… Понимала, что мне не под силу отомстить такому, как Медведев. Слишком уж высоко сидел этот мудак, а вот с Денисом я просто обязана была поквитаться. К тому же мне просто необходимо было забрать своего сына. Этот маленький человечек был единственным светлым пятнышком в моей никчемной жизни.

– Мы можем ехать. Собирайся, – сказал облегчённо Виктор и