нас ты ловко повязал, но ведь и над нами люди стоят. Хочешь с серьезными дядями поссориться? Давай, сделаем вид, что тебя здесь не было. И про колено дебила этого забудем. А тебя в долю возьмем, не обидим.

Я улыбнулся. Те, кто меня в прошлой жизни знали, от такой усмешки штаны мочили. Но эти недоноски решили, что я купился, и осклабились в ответ.

— Так кто послал-то вас? С кем о доле договариваться?

— Да какая разница, кто послал, куда послал. Тема богатая, я тебе лично десять штук обещаю. Ни за что. Просто уйди, только номерок оставь, бабло к вечеру скину.

Я раздраженно поморщился.

— Вы будете смеяться, господа, но я здесь вообще не из-за княгини.

— Что? — синхронно вытаращилась на меня троица, включая инвалида, который от удивления даже позабыл стонать на травке.

— Времени мало. Дел по горло. Желания с вами возиться никакого. Что и кому Валентина Дмитриевна должна, Трепловским палачам расскажете. Но раз уж так случилось, что мы познакомились, она тоже под моей защитой. У меня два вопроса. Первый: кто вас послал, кто конкретно за вами стоит? Второй вопрос: зачем вы сожгли дом Степаниды Дмитриевны?

— Слушай, друг, — начал канючить главарь.

— План таков: я в любом случае доставлю твоему боссу ваши бошки, — прервал я бандюгана. — Но есть варианты: останутся ли головы на ваших шеях и сохранятся ли на головах уши. И поскольку мы все тут торопимся, я засекаю пятнадцать секунд. Не получаю ответ — режу ухо. Ушей у вас шесть на троих.

Я достал смартфон и запустил секундомер. Ровно через пятнадцать секунд достал нож и схватил за ухо для начала молодого. Они с главарем попытались на меня напасть, в итоге молодой лишился колена, а главарь локтя. Я опять схватил юнца за ухо, тут-то разговор и наладился.

За троицей стоял смотрящий Гречина по прозвищу Гвоздь. Жил он в пригороде, адрес мне любезно сообщили. Равно как и координаты кабака, что Гвоздь использовал как приемную. Смотрящий щеголял лошадиной фамилией Овсов, звали его Григорий, отчества никто из троих не знал.

Вопрос о долге княгини прояснить не удалось, Гвоздь принял заказ от какого-то аристократа. Я тут же вспомнил Вержицкого, но отморозки хором клялись, что не в курсе.

От Дятловой эти горе-риелторы хотели ее дом, который чем-то был заказчику ценен. Соседское жилье они спалили для устрашения. Типа, если мы так со случайной бабулькой поступили, что вообще не при делах, с тобой мы такое сделаем…

Когда я донес до парней идею, что они встряли именно из-за старушки не при делах, и что у нее нашлась вполне себе грозная крыша в моем лице, отморозки заметно расстроились.

Подъехали люди Треплова. Я хотел с ним поторговаться, чтобы мы вместе отправились к Гвоздю, хотя бы и с цитрамоновым представителем, но позвонил Добродецкий, оповестив меня, что уже через два часа меня ждут в управлении для дачи показаний.

Я грязно выругался, отдал пленников, обменялся номерами телефона с княгиней, взяв слово, что она позвонит мне при любой опасности. Княгиня же обещала поговорить со мной по душам в более спокойной обстановке. Например, за чашкой чая, в котором она хорошо разбирается.

Я же почти бегом ринулся в Трактиръ, в котором оставил Соню с домохозяйкой. Соню я неожиданно обнаружил на крыше кафе с вновь приобретенным Схимником. Увидев, что я возвращаюсь, она исчезла, умудрившись войти в зал вместе со мной.

Когда мы втроем расселись за столом, Соня сообщила, что Степанида пока суть да дело поживет с нами на даче. Места должно хватить. Я же пообещал погорелице, что ее дом будет отстроен заново лучше прежнего. И это, кстати, мне Треплов твердо обещал, когда мы с ним по телефону торговались. Обойдется это Цитрамону гораздо дешевле, чем простому смертному, потому что у него куча строительных компаний в долгу. Это же касается материалов и мебели, так что старушке волноваться не о чем.

Цитрамон наш давно хотел выяснить отношения с Гвоздем, последний позволил себе слишком часто посматривать в сторону города Нарышкин. Теперь же есть реальный повод для предъявы, спасибо прекрасному мне.

Опустив детали криминальных разборок губернского масштаба, я объяснил ситуацию Степаниде. И пообещал, что компенсацию проконтролирую. Все равно, кто нам за поджог ответит — Треплов-Цитрамон или Овсов-Гвоздь, с кого-нибудь я виру стребую. И не только потому, что сегодня День Защиты Старушек, но мне, придется побыть циником, нужна нянька для девочки Ольги.

Так что я переговорил пару минут с Соней, потом они усвистели на дачу, а я отправился в контору Добродецкого, благо, это недалеко от управления. О чем мы совещались с моей любимой валькирией? Я уточнил в каком образе она наведывалась в злополучную турбазу «Солнышко», она же «Заря». Был смысл свалить бойню на эту несуществующую женщину, если отговориться формулой «ничего не видел, по голове меня стукнули, начальник» не получится.

Машину я отжал у бандюганов, терроризирующих несчастную одинокую княгиню. Вряд ли они подадут в розыск, а проверки документов я не боялся, как я уже рассказывал, дорожная полиция в этом мире не прижилась. Правда, была весьма развита сеть камер и регистраторов, так что разрулить ДТП можно было задним числом по цифровым данным.

С Добродецким мы обсудили кроме общей стратегии и тактики дачи показаний один тонкий момент — мой побег из больницы. Но с ним особых проблем не предвиделось. Как я и ожидал, атака сирены вылетела из памяти всех сотрудников и пациентов, а вот сам факта этого провала был зафиксирован. Здесь уже отговорка «ничего не помню» работала железобетонно. Да и не было никакого криминала в уходе из больницы без выписки, что мой поверенный и подтвердил. Максимум, стоило извиниться за не слишком вежливый уход по-английски. Ну так я не гордый (хотя это неточно), я извинюсь.

На проходной в управлении дежурила объемистая дама с лицом и фигурой, что называется, «от сохи». Эта женщина создала нам проблемы на пустом месте, каких даже видавший виды Добродецкий не ожидал, и я почувствовал, как он наливается желчью, хотя лицо адвокат, конечно же, держал. Но у меня ликвор, у меня эмпатия, я чувствую!

Сперва унтерша застопорилась на факте отсутствия у меня каких-либо документов, но Добродецкий сунул ей под нос справку, которую успел получить в судебной канцелярии. Городовая пялилась на бумажку как овца на новые ворота, а потом что-то щелкнуло в ее перетружденном мозгу, она сверила мою фамилию с каким-то дурацким списком, и ее озарило.

— Васнецов, ты же в розыске!