– Вы хотите представления, – прямо сказал он.

Сдерживание бушующего хаоса требовало постоянных усилий, но если Малахия все же поддавался этой силе, то получал в награду долгожданное облегчение. Он зажмурился, хотя все еще продолжал видеть через остальные глаза, которые открывались на его коже, обостряя болезненные ощущения. Малахия полагал, что хаос невозможно предсказать заранее. Решив, что этого достаточно, он осторожно спрятал железные когти и острые зубы, прекрасно осознавая, что с каждым разом ему все сложнее и сложнее возвращаться в человеческий облик.

Зрачки юноши заметно расширились, а сердце стучало так быстро, что Малахия видел, как бьется жилка у него на шее.

– Как тебя зовут? – снисходительно спросил он.

Мальчишка прищурился, но все же решился ответить:

– Руслан Едемский.

Для Малахии это было моментом капитуляции. Люди разбрасывались своими именами, даже не представляя, что это значит. Мало кто осознавал силу, заключенную в именах, особенно калязинцы.

Серефин слегка нахмурился, его лицо побледнело, а на коже выступили капли пота. Его глаз требовал срочного лечения, иначе король мог не дотянуть до возвращения в свою страну. К своему собственному удивлению, Малахия осознал, что не желает смерти старшему брату.

– У тебя под ногтями кровь богов, – заметил Руслан.

– Как и под твоими.

Пальцы Руслана нервно теребили массивное кольцо, в котором, как подозревал Малахия, хранилась реликвия. Он заметил уродливую открытую рану на ладони культиста. Рану, нанесенную железным шипом, вонзившимся в плоть.

Как это случилось? Кем был этот мальчишка? На лице Руслана промелькнула какая-то странная эмоция. Малахия не понимал, что она означала. Интересно.

– Что вы имели в виду под очищением? – спросил Серефин.

Руслан бросил на него косой взгляд.

– Я хотел удостовериться, что нашел именно то, что искал.

– Меня? Я польщен, – сказал Малахия. – Что тебе нужно? – спросил он, хотя уже знал ответ. Кто-то пробудился – что бы это ни значило, – и члены культа хотели, чтобы Малахия с этим разобрался.

Он подумал, что решит эту моральную дилемму как-нибудь позже. В конце концов, он так и не решил, что делать: помогать древнему богу или бороться с ним. Если Серефин смог освободиться от пагубного влияния Чирнога, то Малахия справится с этим без особых усилий.

«Я позволил мальчишке уйти, – сказал бог. – Но тебе так не повезет».

Малахия вздрогнул.

Руслан не соизволил ответить на его вопрос.

– Давай-ка отведем нашего гостя наверх, – сказал он.

– А что насчет двух других? – спросила женщина.

Руслан окинул Серефина и Кацпера пристальным взглядом. Остановившись на Серефине, он всмотрелся в его лицо.

– Так ты говоришь, что вы родственники? Мы оставим вас обоих, чтобы у твоего брата был стимул для сотрудничества. Кроме того, – он приподнял подбородок Серефина, – ты нам еще пригодишься.

– Не могу обещать, что от меня будет много пользы, – сказал Серефин. – Мы с братом не особо ладим.

Их повели вверх по лестнице. Свет, проникающий в окна, отбрасывал зазубренные тени, и у Малахии появилось смутное ощущение, что это камера пыток. Он дрожал всем телом, а сердце билось слишком быстро.

Руслан потащил его в другой коридор.

– Что ж, это многое объясняет, – сказал он. – Жрецы и пророки Чирнога не выносят света, потому что он может сжечь их дотла.

– Я не жрец и не пророк, – отрезал Малахия. – Но все же на мне есть благословение.

На самом деле, это не было благословением. Малахия еще не решил, как обернуть сложившуюся ситуацию в свою пользу. Он споткнулся, ощутив внезапный приступ сильного голода. Выдохнув сквозь зубы, он почувствовал головокружение.

– Значит, твой бог велел держать меня на цепи? – спросил Малахия, игнорируя тревожное чувство в груди. Он мог потерять сознание в любую минуту. – Разве ты не счастлив, что нашел кого-то вроде меня?

– Мы очень долго ждали Чирнога, – сказал Руслан. – Но никто не ожидал, что он выберет транавийца.

– Ты имеешь в виду «еретика»? Все в порядке, я не в обиде, – это слово никогда не казалось ему по-настоящему оскорбительным. К тому же оно так часто звучало из уст Нади, что он даже привык к такому обращению.

Руслан слегка нахмурился, словно не знал, как на это реагировать. Малахия был доволен. Мальчишку нужно вывести из равновесия, чтобы он начал считать Малахию своим союзником, отстаивающим интересы Чирнога. Конечно, это была неправда. На самом деле, в первую очередь его волновали свои собственные интересы, а еще – интересы Транавии.

Разве не поэтому он оказался втянут в этот бардак? Ему следовало быть более чутким и осторожным. Ему не следовало давать Наде все карты в руки. Ему не следовало принимать все ее слова за чистую монету. Он не ожидал, что она окажется так искусна во лжи.

Он предпочел не замечать очевидных вещей. Конечно, она уже не была той испуганной, наивной девушкой из Калязина, которой он так легко манипулировал. Если бы она осталась прежней, то он бы никогда… Что ж, ее судьба не волновала бы его так сильно. Именно потому, что Надя была умна, хитра и абсолютно безжалостна, он так чертовски сильно привязался к ней. Она приносила гораздо больше неприятностей, чем пользы.

Но ему нравились неприятности.

Он сдержал вздох, прогоняя ее образ из своих мыслей.

Большое здание, в котором они находились, напоминало крепость. Малахия не мог до конца понять его структуру, но это была точно не церковь.

Их привели в открытое, просторное помещение. В центре огромной комнаты стояло громадное дерево, темное и ссохшееся. Его мертвые, истонченные ветви доставали до самого потолка.

Интересно.

Внимание Малахии привлек единственный белый цветок, распустившийся на одной из ветвей. Он выглядел совершенно безобидно, но, присмотревшись, можно было заметить, что его бутон кишел червями. К стволу был прикован молодой человек, всего на несколько лет старше самого Малахии. С ним было что-то не так. Малахии потребовалось несколько секунд, чтобы понять: пленник вовсе не прикован к дереву.

Серефин издал тихий, болезненный звук.

Человек врос в дерево: корни вонзились в плоть, а плоть стала корнем. Его глаза были закрыты.

Малахия ощутил совершенно особый вид голода.

«Хорошо, ты знаешь, что должен сделать».

Руслан шагнул к человеку, задрав его подбородок.

Его глаза так и не открылись.

– Когда-то он был одним из нас, – с грустью в голосе сказал Руслан. – Год назад мы заметили, что в нем начали происходить изменения, но не придали этому значения. Это никак не влияло на его повседневную жизнь. Но несколько недель назад в мире что-то сломалось.