Ощутил слабость засовов и запоров, слабость тела и магии.

— Не понял, — пробормотал он.

На нем была какая-то грубая мешковина, с прорезями для рук и ног, и на руках он сейчас видел насечки, словно кто-то отмечал дни в камере, только не на стене, а на его коже. Сергей попытался подняться, ощутив боль и слабость во всем теле, тошноту. Разум работал, он мог концентрироваться и Сергей привычно, бездумно перекрестил руки, нащупывая большими пальцами пульс на противоположной руке, замыкая круг тела для заклинания самодиагностики и исцеления.

Его словно ударили мокрой, скрученной в жгут тряпкой по лицу. Противодействие магии, но какое-то странное, с каким Сергей еще ни разу не сталкивался. Он провалился во внутренний мир, тут же отметив изменения и там. Легкость падения сменилась тяжелой, изматывающей работой, словно он пробивался сквозь толщу воды. Озеро было на месте, но берег вокруг изменился.

— Сколько я провалялся без сознания? — спросил вслух Сергей.

Никто не ответил, ведь это был его мир, а он и сам не знал ответа, сколько провалялся. По внешнему виду тело оставалось примерно тем же, так что вряд ли он провел годы в коме, но. Но. Берег превратился в топь, зыбкую, хлюпающую, засасывающую. Сергей все равно упрямо шагнул и взвыл от боли, его словно закололо сотней иголок, затем еще одной на следующем шагу, боль в ногах отдавалась в мозг, лишала воли к действию, но он все равно упрямо дошел, зачерпнул.

Выматерился. Легче не стало.

Бодрящая жидкость алого цвета, которую можно было зачерпнуть, напиться, вызвать фонтан изменилась. Она все еще оставалась озером, но ярко-алый цвет стал чуть темнее, а сама жидкость как будто обрела свойства ртути, моментально утекала через пальцы, не давая напиться.

— Магия крови, кэп, — глубокомысленно изрек Сергей.

Ноги уже не держали его, исколотые вусмерть, и он упал лицом в озеро.

Очнулся в камере, так и не сумев искупаться в собственной же магии. Мрачно вздохнул, посмотрел на ноги — нет, никаких следов уколов и заражения от грязи, попавшей внутрь, там не было. Но боль оставалась, гуляла по телу, словно подсказывая, что будет, если он попробует колдовать.

Несомненно, магическое воздействие, прямо на магическое ядро. Дэбби? Скорее всего. Но как они поменяли… Сергей еще раз посмотрел на собственные руки. Колдовали через его же кровь? Он попробовал встать и едва не заорал, так сильно его прострелило болью в ногах. Упал, зазвенев кандалами, только теперь заметив их.

Браслеты на руках и ногах, они словно ускользали от его внимания, выпадали из него.

— Так, — изрек Сергей.

Он все еще лежал на полу, упираясь в него лицом. Перекатился, не пытаясь подняться. Поднес руку к шее, нащупав и там браслет, ошейник даже. Примерно догадываясь, что будет, он активировал силу крови и та словно отразилась от браслетов и ошейника, хлестнула его мокрой, скрученной в жгут тряпкой.

Сомнений не оставалось, его заблокировали при помощи его же силы крови, передав частичку ее в браслеты и ошейник. К тому же провели над ним какие-то ритуалы и как следует поразили ядро, воздействуя через Дэбби. Без возможности колдовать браслеты не сбросить, а если их не сбросить, не будет возможности колдовать.

— Вот за этим короли и таскали за собой свиту, — сообщил Сергей потолку.

Спина не болела, то ли он… нет, он не откатился от падения пирамиды, иначе снова очнулся бы в гробу. Ах нет, вдруг вспомнил он, спина осталась в другой жизни, а в той, где он освободил Дэбби, ранения были иными. В стене виднелось окошко, трапециевидное, как и сама камера, и Сергей подумал, что надо бы подняться, выглянуть в него.

Он попытался и не смог, ноги еще не отошли от «похода к озеру», хотя теперь Сергей понимал, что это просто ответное воздействие. Он обращался к магии, и блокировка била его в ответ тем сильнее, чем больше магии он пытался зачерпнуть. Означало ли это, что минимальное воздействие пройдет незамеченным? Стоило попробовать, но он вдруг понял, что не просто измотан и измучен.

Нет, он находился еще и на большой высоте и тело дополнительно страдало и скрипело. Но разум оставался ясным, до известных пределов, конечно. Камень пола не холодил, а приятно грел — хотя стекол в окне не виднелось. Магия? Просто нагрелся от солнца, так как вокруг явно был день? Что же тогда будет ночью? Взгляд Сергея упал на толстую, массивную каменную дверь и он вздохнул, без магии такую самому не открыть. А как же еда, питье, туалет, душ?

— Мгм, — пробормотал Сергей, заметив горшок.

Ночной горшок или детский, практически классический, с крышечкой. Не зная деталей, легко можно было перепутать его с пузатой кастрюлькой. Если бы сам Сергей обустраивал камеру, то он… наверное, он бы сделал дырку в полу, а там поставил артефакт с заклинанием дезинтеграции всего. Заодно и через дырку бы никто не сбежал, нет, все равно пришлось бы делать ее узкой, чтобы рука не пролезла и вражина не достал артефакт, или зачаровать всю трубу, так как с узкой дыркой возникла бы масса других проблем.

Сергей вздохнул, осознавая, что просто опять уклоняется от неприятных дел и убил себя.

Очнулся, под яростный перестук сердца, отбрасывая воспоминания о судьбе неведомой ему девушки из… Мексики, надо полагать. Или еще какой-то из стран центральной Америки, поглощенных империей Ацтеков. Мешковина, руки и ноги, но теперь без покалываний, слабости и прочего.

Он легко поднялся, отметив, что кроме каменного ложа и ночного горшка — тоже каменного, в камере ничего больше и нет. Боялись, что он что-то использует? Не считали нужным, пока он лежал в коме? Или просто пребывал без сознания? Специально держали без сознания? Никакого воздействия зельями он не ощущал, но они могли уже и выйти из организма — в конце концов, его заколдовали вдоль и поперек, а Сергей даже не очнулся, чтобы дать новый бой.

— Ага, — глубокомысленно изрек он, выглядывая в окно.

Горы, пышные и зеленые, но без деревьев. Поселение, здания, индейцы в пышных одеяниях, бдящая стража, а также сторожевое заклинание за окном. Сенсорика еще работала, так что в ловушку Сергей не вляпался. За спиной заскрежетало, Сергей оглянулся и увидел, как мелькнула задвигаемая каменная заслонка. Затем отодвинулась дверь, неожиданно