— Подумай, физрук, — сказал Витек, но без всякой угрозы в голосе. — Крепко подумай!

— Однако это еще не все.

— Еще не все⁈ — изумился тот.

— Да, — сказал я. — Только оно не у меня… В другом месте.

— Можешь показать?

— Могу. При одном условии.

— Каком?

— Я возвращаюсь к себе, и Фрося пусть больше не таскается за мною повсюду.

— Если я приму это условие, то не смогу гарантировать твою безопасность.

— И не надо. Я ее сам себе гарантирую.

— Хорошо.

— Тогда через три дня я смогу тебе показать эту вещь.

— Почему — через три дня?

— Это сложно объяснить. Когда увидишь, сам поймешь.

— Ладно. Подожду. И поехали уже в школу, а то опоздаем.

Я собрал свои вещички, который Курбатов привез на конспиративную квартиру без моего ведома, мы спустились и сели в бронированный «РАФик». Трудовик задал правильный вопрос — почему через три дня? Потому, что мне требовалась подготовка к будущему спектаклю. Я не собирался привлекать к его проведению ни Вадика, ни его сестренку Женю, потому что мне пришла в голову другая идея. Театром должны заниматься профессионалы. Особенно — таким.

Мне не трудно подняться на пару этажей и заглянуть к соседям. Я изложу им свою идею и предложу оплату, любую, какую они пожелают. Участие в моей затее им ровным счетом ничем не грозит. А мне — не знаю, но риск благородное дело. Главное, чтобы сценарий одобрили полковник и Граф. Мне же нужно подстраховать тот балаган, который я задумал. Да и те, кто в нем примет самое активное участие не должны иметь неприятности с законом. И если все получится, такое разоблачение вражеского агента войдет в легенду.

Глава 15

В школе мне стало резко не до размышлений о том, как поймать шпиона. В учительской царило приподнятое настроение, словно ожидалось прибытие какого-то высокопоставленного чина. И, как выяснилось, на летучем совещании у директора, таки ожидалось. Городское спортивное и образовательское начальство сочло необходимым поприсутствовать. Кажется, даже должен был прибыть корреспондент газеты «Литейский рабочий», дабы зафиксировать событие на фотопленку и написать репортаж.

Уроки проводились по сокращенному графику, чему были рады ученики и не очень — учителя. А уроки физры вообще отменились. Правда, это не значит, что я полдня просидел в тренерской, выложив ноги на стол. Вместе с пионерским и комсомольским активом школы, мы украшали спортзал, развешивая разноцветные бумажные флажки и транспаранты с лозунгами: «ВЫШЕ ЗНАМЯ СОВЕТСКОГО СПОРТА!», «БЫСТРЕЕ, ВЫШЕ, СИЛЬНЕЕ!», «ФИЗИЧЕСКУЮ КУЛЬТУРУ В МАССЫ!».

После большой перемены в спортзале состоялось торжественное открытие внутришкольных соревнований. В присутствии всех ребят, учителей, дирекции и гостей Пал Палыч толкнул речугу, в которой не преминул отметить мою скромную роль в организации данного спортивного праздника. Я удостоился аплодисментов, а также — запечатления на пленку фотографом из газеты. Я благодарно кивнул старику Разуваеву. Видать, все еще чувствует вину за то, что не сумел отстоять мое классное руководство перед начальством. Потом выступил представитель гороно.

За ним — инструктор райкома ВЛКСМ. Вилена Игоревна, одетая строго, но изысканно, тоже упомянула обо мне и тоже в положительном ключе. Я улыбнулся ей и помахал рукой. На этом речи, слава труду, закончились. Судьи — а среди них был сам Терентий Георгиевич Егоров — заняли место за столом. Я объявил первый вид состязаний — спортивную эстафету. Разумеется, в облегченном виде. Ведь в ней принимали участие малыши — с первого по четвертый классы.

Было много шуму — девчачьего визгу, воплей болельщиков, аплодисментов. Победу присудили команде третьего «А» класса, но поощрительные призы вручили всем участникам, без исключения. Видать, Разуваев пустил на их приобретение оставшиеся шефские деньги. Ну что ж, молодец. Следующий вид соревнований — баскетбольный матч между двумя командами — сборными девятых и десятых классов. Места для зрителей в спортзале было маловато, поэтому всю малышню распустили по домам. От чего детишки были только счастливы.

Обе баскетбольные команды тренировал Пирогов и он, разумеется, присутствовал, подсказывая игрокам с обеих сторон. Такое, наверное, возможно только в советской школе, где дружба превыше побед, которые, как известно, не главное. Главное — участие. В итоге, выиграли девятиклассники. Они получили медали, а их соперники поощрительные грамоты. На этом спортивные состязания дня были завершены. Директор пригласил устроителей и почетных гостей в столовую, где по случаю проведения состязаний был устроен банкет.

Я, разумеется, тоже был приглашен, как и Вилена. И мы сидели за стол рядом. Звучали тосты. Участники застолья лопали закуски и запивали их полусухим вином. Ждали горячего, общались. Вилена спросила, куда я вчера пропал. Я честно признался, что был в гостях у литейского классика. И произнеся это, вспомнил, что не взял у него рукопись его брата. Ну да ничего. Скоро мы с Графом опять увидимся, но сначала я должен заручиться согласием Таисии Неголой и ее то ли мужа, то ли любовника, на постановку небольшого сценического этюда. Иначе бессмысленно разговаривать с контрразведчиками.

Перекинулся я парой слов и с тренером по классической борьбе.

— Терентий Георгиевич, — начал я. — Вы говорили, что можете мне подкинуть несколько своих крепких ребят.

— Ну да, говорил, — не стал спорить он. — А что, на тебя уже кто-то наехал?

— Пока нет, но они могут мне понадобиться.

— Тогда набери вот этот номер, — пробормотал Симочкин папаша и протянул визитную карточку. — И я сразу подошлю тебе парней.

— Спасибо, Терентий Георгиевич!

Я вернулся к Вилене.

— Знаешь, — сказала она, — а ведь тебя ценят! И сегодня я воочию убедилась, что есть за что.

— А раньше у тебя не было такого случая?

— Ну, я имела в виду — по линии народного образования.

— Рыцарь, лишенный должности классного руководителя.

— Ты мой Айвенго!

Мы еще немного поворковали с ней, а потом я выкатил из гаража свою тачку и отвез Вилену домой. Откровенно говоря, мне сейчас было не до нее. Не терпелось начать приводить свой план в исполнение. Поэтому я вернулся домой, вымылся, переоделся во все лучшее и поднялся на третий этаж, позвонил в семнадцатую квартиру. Я понимал, что дома может никого не оказаться. Ведь у актеров по вечерам случаются спектакли. Однако дверь мне открыли. Сама хозяйка, одетая в плотный, простеганный ромбами домашний халат.

— Добрый