Корану (написанному много позже описываемых событий, даже позже, чем Книга Бытия) Авраам (Ибрагим в арабском написании) был первым почитателем Аллаха, единого бога, а не звезд, Луны или Солнца. Став взрослым, Измаил ушел с Ибрагимом в Аравию, в город Мекку на юго-западном конце полуострова, и вместе они построили Каабу, первый дом для почитания Аллаха. К этому дому Коран приказывает поворачиваться всем последователям Аллаха – «Людям Книги»: «Где бы вы ни находились, повернитесь лицом в этом направлении… Откуда бы вы ни отправились, поверните лицо в направлении Священной мечети: где бы вы ни оказались, поверните свое лицо туда»{137}.

А в новой шумерской империи, которую покинула семья Фарры, беспокойство прежних дней подходило к концу.

Шульги, который унаследовал трон Ура, от отца, амбициозного Ур-Намму, первую часть своего правления просто оценивал ситуацию. После двадцати лет на троне – как оказалось, меньше половины срока его правления, – Шульги начал реорганизовывать свои владения{138}. Эта реорганизация включала определенное количество завоеваний; Шульги провел кампанию на севере, дойдя до маленьких городков Ашшур и Ниневея, а затем повернул назад через пограничный Тигр в земли эламитов, вернув назад Сузы. Он никогда не продвигался на север до высокогорий Элама, где эламские цари из долголетней династии Симаш сохраняли свой суверенитет. Но там, где заканчивалась битва, он начинал переговоры. Шульги заключал договоры и соглашения с десятками мелких принцев и военачальников, выдал трех своих дочерей замуж за правителей территорий, которые лежали в землях эламитов. Он разделил свою растущую территорию на ряд провинций с управляющими, которые регулярно делали ему доклады.

Это была империя, управляемая законом и договором, связанная правилами, которые его люди должны были соблюдать. Они были послушны не только потому, что Шульги имел солдат, которые поддерживали его требования, но и из-за того, что он был выбран богами, отобран божеством по особому расположению:

Мать Нинту воспитала тебя,

Голову поднял тебе Энлиль,

Богиня Нинлиль любила тебя…

Шульги, царь славного Ура.

В особенности он любил богиню Инанну, которая была расположена к нему частично благодаря его сексуальной удали:

Он сдержанность моих объятий разорвал…

В постели говорил приятные слова…

Поэтому удачную ему я подарю судьбу{139}.

Он также любил бога-луну Нанну. В благодарность за его божественное покровительство Шульги построил самый большой зиккурат в Уре, новошумерский эквивалент Великой пирамиды – огромное строение, олицетворявшее эту эпоху, называли шумерским «Домом, чье основание скрыто в страхе»{140}. В своей попытке править добродетельно, как требовали боги, Шульги создал новый свод законов. Они фрагментарны, но эти законы приобрели известность, так как стали первым в истории записанным кодом, предписывающим наказание за обиды{141}.

Пока в Уре правил Шульги, Авраам боролся за безопасное существование своей семьи. То были трудные времена для выживания в Ханаане. Как раз в этот период только стены Иерихона разрушались и восстанавливались семнадцать раз{142}.

Авраам стал отцом не одному, а двум народам; оба его сына были отмечены знаком договоренности, обрядовым удалением крайней плоти, что создавало физическое отличие между ними и остальными семитами, которые бились за суровые земли между берегом Средиземного моря и рекой Иордан[83]. Но это отличие не давало им преимущества в борьбе за территорию. Когда Сара умерла – почти через тридцать лет после рождения Исаака, новый клан все еще имел так мало земли, что Авраам, чтобы похоронить жену, вынужден был купить пещеру у жившего поблизости западного семита.

Сравнительная хронология к главе 17

Глава 18. Первое несчастье в среде обитания

В Шумере, между 2037 и 2004 годами до н. э. Третья династия Ура побеждена вторжением, восстанием и голодом

В новошумерской империи, управляемой Третьей династией Ура, власть закона и порядка была впечатляющей, но просуществовала она недолго.

После чрезвычайно долгого и успешного сорокасемилетнего правления Шульги передал трон своему сыну, который к тому времени сам был уже далеко не молод; после его краткого восьмилетнего правления трон, в свою очередь, унаследовал внук Шульги – Шу-Син. Но при четвертом поколении Третьей династии Ура империя начала распадаться.

Правление Шу-Сина лицом к лицу столкнулось с угрозой, которая возникла уже давно и постоянно усиливалась: то были амореи – западные семиты, кочевники, которые теперь обитали вдоль западной границы, между Ханааном и границами новошумерского царства. Шумеры называли их «Марту» (от «Амурру») и были обречены так или иначе столкнуться с ними в соперничестве из-за ресурса, которого постоянно становилось все меньше и меньше – плодородных земель.

К этому времени уже несколько веков – может быть, тысячелетие – города на равнине благодаря системам ирригации выращивали достаточно пшеницы, чтобы поддерживать массу неземледельческого населения и сложную систему бюрократии: от рек были проведены каналы в специальные водохранилища так, чтобы поднимающаяся вода заливалась в накопительные резервуары, откуда в более сухие месяцы по каналам направлялась на поля.

Но воды Тигра и Евфрата, хотя и достаточно чистые, чтобы их можно было пить, были слегка солоноваты. Оставаясь в резервуарах, вода понемногу испарялась, то есть остаток ее становился еще более соленым. Затем ее направляли на поля под палящим солнцем. Большая часть воды впитывалась в землю, но какая-то ее часть вновь испарялась, оставляя на земле соль – дополнительно к той, что попала туда раньше.

Этот процесс, называемый засолением, со временем приводил к такой концентрации соли на поверхности земли, что урожай стал гибнуть[84]. Пшеница же была особенно чувствительна к солености земли. Предания шумерских городов сообщают, что за период времени до 2000 года до н. э. происходил нарастающий переход от пшеницы к ячменю, который более устойчив к соли. Но со временем даже ячмень стал отказываться расти в засоленной почве. Зерна теперь производилось недостаточно. То же самое происходило и с мясом, так как стало меньше зерна не только для людей – его стало меньше и для животных, которых приходилось уводить все дальше и дальше от города в поисках травы.

Как раз во время правления Шу-Сина шумерские писцы отмечают, что земля на некоторых полях «побелела»{143}. Даже некоторые шумерские пословицы показывают, что проблема повышения количества соли тревожила умы селян; в сборнике того времени есть вопрос: «Если малый не знает, как сеять ячмень, как может он посеять пшеницу?» Другая пословица отмечает, что только «мужской» (то есть мощный) подъем реки способен вымыть соль из почвы{144}.

Сельское население Шумера не было настолько невежественным в основах сельского хозяйства, чтобы не понимать сути проблемы. Но единственным решением было не сажать зерновые каждый второй год, что на практике называлось «пахота под траву». Трава с длинными корнями спускала воды вглубь и позволяла им смывать соль ниже пахотного слоя{145}. Но чем бы питались в шумерских городах в непахотные годы? И на кого можно было взвалить все более тяжелое налоговое бремя, превратившееся в жизненную необходимость из-за обширной и сильно структурированной бюрократии, созданной Шульги и сохраненной его наследниками?

При отсутствии севооборота поля засаливались настолько, что их приходилось оставлять вообще – может быть, лет на пятьдесят, чтобы позволить почвам