11

Аюб спросил Ваху, указывая на Гамлета:

– Так ты знаешь этого человека?

Гамлет ответил первым:

– Нет, он меня не знает. Но я его знаю хорошо. Мало того, я видел, как в прошлом году Ваха сделал подсечку и швырнул на мат в финале своего соперника. Ваха тогда стал победителем! Ему кубок вручили.

– Это была не чистая подсечка, – расплылся в улыбке Ваха. – Я его поймал на атаке…

– Я не борец, – развел руками Гамлет. – Но Аслан, твой папа, сказал по телефону, что ты выступаешь, и я пошел посмотреть на сына моего друга.

– Аслан – это его не настоящее имя, – сказал Ваха. – У отца была другая жизнь… Как давно вы его знали? – и опять насторожился, ожидая ответа.

Гамлет заметил, что и у Аюба скользнула рука поближе к кобуре.

– Давно знаю. Мы вместе служили срочную. Его звали тогда Муса. Забайраев Муса. Если у вас сохранились армейские фото, мы там рядом с ним. Но я уволился раньше на полгода, поехал поступать в училище.

Ваха подошел к Гамлету и тронул его за рукав:

– Все так. От прошлой жизни отца в доме ничего не хранилось. Даже фотографий. А вы… Вы когда с ним виделись в последний раз?

– За день до того, как ты уехал, а он погиб, соболезную тебе, мой мальчик. Он попросил меня приехать к нему. Он знал, что я собираюсь сюда. И знал, что сюда приедешь ты. Но он… Я не уверен, надо ли говорить это… Он не очень хотел, чтобы ты уезжал на войну. Мы сидели с ним в вашем доме и пили чай из зеленых чашек, из тех, на которых нарисованы наши горы. Долго пили, дважды ставили на огонь ваш красный чайник.

– Да, красный чайник…

Аюб поочередно переводил острый взгляд на говоривших, а когда они завершили разговор, задал вопрос Гамлету:

– В общевойсковом командном учился?

– Не совсем. Сначала в Калининградском инженерном, – ответил Гамлет. – Потом в военном институте в Подмосковье под Красногорском, осваивал там мастерство взрывных дел.

– И как твоя жизнь дальше сложилась?

– А с какой это стати я должен вам отвечать? – недовольно поморщился Гамлет. – Я сюда зашел, чтобы найти Ваху, я его нашел и хочу, чтобы хотя бы первые дни у него здесь сложились нормально, потому что дал обещание Мусе. – Он повернулся к Вахе: – Как только я с ребятами определюсь, дам тебе знать, где меня найти…

– Ты определишься там, где это нужно будет мне, – вовсе без раздражения сказал Аюб. Он, кажется, был доволен тоном разговора. – Чему ты выучился и где работал?

– Вам-то это зачем? Или возьметесь помочь мне трудоустроиться?

– Сначала выжить, потому что здесь в таком тоне не разговаривают, а потом… Потом видно будет, как с тобой поступить.

Арзуманян сделал вид, что наконец-то образумился и малость струхнул:

– А какой у меня тон?… Нормальный. Извините, если что не так. Учился минно-взрывному делу, я же сказал. Работал в Чечне: сначала кое-что взрывал, а потом разминировал поля и здания. Там до сих пор еще мины встречаются, причем очень непростых конструкций.

– Почему ушел? Мало платили?

– Нет. Не в деньгах дело. А в том, что сапер ошибается один раз. У меня друг ошибся, мы с ним полтора года плечом к плечу… Такой взрыв – хоронить нечего было. Вот я и решил уволиться из армии. Мне начали читать нотации, я послал их… Вот, собственно, и все. Нашел простенькую работу в мирной жизни… А с Мусой лоб в лоб на улице Махачкалы столкнулись, если б он не окликнул, я бы его и не узнал. С тех пор начали перезваниваться. Недавно он же познакомил меня с одним интересным человеком, Изгоевым Булатом. Тот сказал, что он публицист, собирается книгу какую-то писать, и попросил дать литературу о редких, секретных видах мин. Я дал почитать, не жалко, у меня целая тематическая библиотека, все равно в этих брошюрах нет ничего секретного. А еще Булат посоветовал и мир посмотреть, и заработать хорошо, свел меня с людьми, которые сюда ехать собирались. Я ему честно признался, что в вопросах религии не очень… Но он заверил, что сейчас здесь не идеологи нужны, а профессионалы. Работа инструктором!

«Так, – подумал про себя Гамлет, – не много ли фантазий я напустил, а? Тут ведь главное – чувство меры. Один факт врага насторожит – и все пойдет наперекосяк. Но я вроде изложил только проверенную информацию, на данный момент ее ни перепроверить, ни опровергнуть…»

– И о каких конкретно минах ты дал данные Изгоеву? – прищурив глаза, спросил Аюб.

– Их больше десятка, – махнул рукой Гамлет. – МОН, ПОМ, «Манта»… Вам все перечислять, что ли?

Аюб, видно, колебался, не решаясь на что-то, но потом все же сказал:

– Взгляни на это, и подвел его к журнальному столику, стоявшему в углу комнаты. На столике что-то лежало под цветной простыней. Аюб убрал простыню, и Арзуманян увидел объемный ранец. В ранце стояло нечто похожее на пищевой армейский бак такой же темно-зеленой окраски. – Ну, что скажешь?

– Ничего не скажу.

– Это мина. Ты же говорил, что учился на минера, а не знаешь, что перед тобой.

Гамлет давно понял, что хочет услышать от него араб, однако продолжил свою игру:

– Да будет вам известно, миной может стать не только этот пищевой бак, но и коробка из-под конфет, и кейс, и даже детская игрушка. Я вам говорил, что у меня друг погиб. Там взорвалась шахматная доска. Он любил разбирать шахматные задачи. И в одном доме увидел доску…

– Это не пищевой бак и не шахматы. Подойди, смотри, определяй, – завелся Аюб.

Гамлет снял защитную верхнюю крышку. Под ней была расположена панель с буквами и цифрами, которые предстояло тщательно запомнить.

– Мать твою… – вырвалось вроде бы невольно у него. – Кожух со свинцовой оплеткой, панель, тумблеры. Это же…

– Это термоядерная ранцевая мина «Р-Я шесть», – торжественно произнес Аюб.

– Нет, вы ошибаетесь.

Аюб напрягся, побледнел, и Ваха шагнул к ним:

– Что значит, ошибаемся?

– Сколько этому изделию лет? – вопросом на вопрос ответил Гамлет. – Даже прочная материя стала пятнами подгнивать.

– При чем тут материя?! – выходя из себя, воскликнул Аюб. – Я не о материи спрашиваю. До сих пор находят оставшиеся снаряды времен Второй мировой, которые взрываются. Не хочешь же ты сказать, что мина отсырела?

Гамлет смотрел на расположение тумблеров, сигнальных лампочек и забивал в мозг цифры и буквы.

– Отсырела? Нет, не отсырела.