В ответ на это можно отрицать, что манипуляции с цветом являются доказательным источником цветовой (не)совместимости в разных цветовых пространствах. Это неровная дорога. Как было сказано выше, манипуляции с цветом - это очень знакомый и ощутимый источник знаний о цветовой (не)совместимости в человеческом цветовом пространстве, и мы можем определить (по крайней мере, приблизительно), как манипуляции повлияют на восприятие цвета у разных видов. Утверждать, что манипуляции в принципе не имеют отношения к оценке несопоставимости, - сомнительно. Мы должны получить аргумент. Важно отметить, что один из способов приведения этого аргумента недоступен для приверженцев объективизма, а именно попытки объяснить (не)сопоставимость цветовых пространств путем апелляции к сенсорной физиологии. Другой подход заключается в том, чтобы освободить различные цветовые пространства от физических основ человеческого цвета. Например, голубиные цвета можно рассматривать не только как нефизические характеристики, но и как характеристики, которые не зависят от отражений и не коррелируют с ними каким-либо важным образом. В этом случае манипуляции с человеческими цветами оставят голубиные цвета незатронутыми. Увы, этот ответ имеет множество недостатков: он вызывает вопросы, делает цвета довольно загадочными и противоречит тем самым доказательствам, которые лежат в основе селекционизма (т. е. хорошо изученным связям между отражениями и цветовым зрением животных). Таким образом, я считаю, что приведенный выше аргумент против несопоставимости имеет под собой основания.

Вывод: насколько серьезна проблема?

В ответ селекционист может возразить, что картина, набросанная в разделе 3, допускает, что однородные объекты могут и часто имеют несколько цветов (например, однородный объект одновременно синий и шмуэ в начале, и одновременно зеленый и шмин в конце). В этом смысле, хотя это и говорит против несравнимости, оно согласуется с некоторой формой объективистского плюрализма. То есть она, конечно, не оправдывает Несопоставимость.

Это упускает суть. Аргумент не был предназначен для того, чтобы победить селекционизм просто, он был предназначен для того, чтобы подорвать распространенную форму селекционизма, а именно ту, которая предлагает несопоставимость для объяснения того, как плюрализм может быть получен в рамках объективизма. Этой цели, я полагаю, аргумент достигает. Кроме того, вышеупомянутая картина действительно способствует некоторым хорошо известным другим проблемам селекционизма. В оставшейся части я обрисую это влияние.

Два центральных аргумента против цветового объективизма, включая селекционизм, обусловлены относительностью восприятия и структурой цвета.10 Что касается первого, то беспокойство вызывает то, что цвет данной объективной вещи может меняться по внешним для нее параметрам, таким как природа перцептивных аппаратов воспринимающих, и, следовательно, цвет, о котором идет речь, не может быть внутренне присущ этой вещи. Если этот цвет на самом деле зависит от перцептивных аппаратов, то он не только не присущ вещи, но и, по крайней мере, в некоторой степени субъективен. Беспокойство, связанное со структурой цвета, обычно начинается с уточнения различных измерений цветов (например, оттенков, насыщенности и светлоты) и различных отношений между цветами (например, отношений композиции, исключения, сходства). Задача сторонников объективизма состоит в том, чтобы объяснить возникающие отношения или общую структуру между цветами в терминах объективных свойств (например, в терминах отражений и их характеристик). Это оказывается нетривиальной задачей, поскольку различные аспекты структуры цвета, по-видимому, хорошо объясняются апелляцией к перцептивным аппаратам воспринимающих, и менее хорошо - исключительно апелляцией к объективным свойствам. Хотя меня прельщают оба аргумента, я не стану предполагать их обоснованность. Вместо этого в заключение я отмечу, как вышеизложенное вписывается в них.

Поскольку (ин)совместимости между цветами обычно включаются в структуру цвета, существует естественная связь между нашей темой и аргументом от структуры. Предположим, что существуют (ин)совместимости между цветами человека и голубя. Онтологи цвета должны объяснить их в терминах предпочитаемой ими онтологии. Селекционисты, следовательно, должны объяснить их в терминах отношений между объективными цветами (или объяснить, почему они не являются существенными для природы человеческих и голубиных цветов - оставим этот вариант в стороне). В одном отношении у нас уже есть намек на решение. Для иллюстрации предположим, что нечто является голубым, потому что отражает свет из короткой части видимого электромагнитного спектра и поглощает его из длинной, а нечто является шмином, потому что отражает свет из длинной части и поглощает его из короткой. Таким образом, мы получаем корни объяснения того, почему синий и шмин несовместимы. В этом отношении эти соображения могут помочь объективизму. Это еще раз показывает, что моей целью является не столько объективизм, сколько экспликация селекционизма с точки зрения несопоставимости. Но детали имеют значение, хотя бы потому, что это "объяснение" цветовой (не)совместимости предполагает существование жизнеспособного представления о цветах в терминах отражений, а далеко не очевидно, что таковое существует. Таким образом, даже если некоторые (не)совместимости между цветовыми пространствами могут получить объективное объяснение, из этого не следует, что все. Из этого также не следует, что другие аспекты структур цветовых пространств вписываются в идеалы объективизма.

Что касается относительности цвета, то селекционизм был предложен отчасти для того, чтобы подорвать подобные аргументы, которые, как правило, опираются на предпосылку, что однородный объект не может быть одновременно одного и другого цвета (Kalderon 2007, Allen 2009). Подход, основанный на несопоставимости, может быть использован для противостояния этой предпосылке. Однако, учитывая вышеизложенные соображения, от этого подхода следует отказаться, поскольку более гибкий взгляд на отношения между применяемыми цветовыми пространствами представляется более точным. Если такой "гибкий" взгляд сможет преодолеть напряжение между плюрализмом и объективизмом, то, по крайней мере, этот вызов относительности межвидовых цветовых восприятий будет сдержан. Проблемы, возникающие в связи с другими формами относительности (см., например, раздел 0), останутся нерешенными.11

Часть 2. Рассуждения и метапознание

Глава 8. Рациональность и вера животных

Ганс-Иоганн Глок

Умеренные дифференциалисты, такие как Аристотель и Кант, наделяли животных "низшими" ментальными/психическими феноменами, такими как чувство, эмоции, настроение и восприятие, отрицая при этом "высшие" способности интеллекта и разума, включая способность к подлинной вере. В том же духе Селларс (1957), Дэвидсон (1985), Брэндом (1994) и Макдауэлл (1996) признают наличие чувства или сознания, но при этом отрицают интенциональные состояния, такие как вера и желание. В противовес этой позиции я опровергну априорные философские возражения против идеи интенциональности у животных и приведу позитивные аргументы в ее пользу.

Интенциональные глаголы встречаются в основном в трех смысловых формах:

I

S

Vs (думает/верит/желает и т.д.)

что р

II

S

Vs (намерения/желания/планы и т.д.)

к Φ

III

S

Vs (любит/желает/думает и т.д.)

X

Согласно ортодоксальной точке зрения, глаголы, которые могут заменить "V", обозначают различные типы интенциональных установок, а замещающие их инстанции "that p", "to