– Джейден? – он останавливается и смотрит на меня ничего не выражающим взглядом. А я говорю: – Спасибо.

На лице парня мелькает удивление:

– За что? – спрашивает он негромко, и я удивляюсь, что он вообще заговорил со мной.

– За то, что нашел в себе силы вернуться в лабораторию, – проталкиваю горький ком, перекрывший горло, и быстро добавляю, – когда мы спасем Нейта, он будет благодарен тебе за это.

На сердце опускается стотонный груз, который давит с такой силой, что я едва могу стоять на ногах, но я должна признать правду – он не пошел бы спасать меня. Он пришел туда за Нейтом.

– Дейзи… – Джейден запинается, в его взгляде мелькает боль, которая острой стрелой пронзает мое сердце. Парень прочищает горло, а потом продолжает. – Она бы не простила, если бы я не вернулся.

Он бросает на меня последний взгляд, а затем скрывается за дверью. Пару секунд остаюсь на месте, а потом медленно шагаю в сторону кухни.

К моему удивлению, здесь оказывается довольно людно, но ко мне никто не подходит. Беру еду и сажусь в самый дальний угол, не желая сбегать и прятаться в комнате. Когда заканчиваю с едой, ко мне подсаживается Мелани.

Не скрывая удивления смотрю на нее. Мы толком не общались после того случая возле бочки, когда она обвинила меня в несуществующих чувствах к Нейту.

– Привет, – здоровается она, и я киваю. – Рада, что ты жива.

– Спасибо, – искренне говорю я, хотя не понимаю, чего ей радоваться? Больше не видит во мне конкурентку? Так я ею никогда и не была.

– Нейт… умер? – с надрывом спрашивает она, отводя взгляд.

– Надеюсь, что нет, – тут же отвечаю я. – Когда я видела его в последний раз, он был более-менее в порядке. А потом его забрали.

– Забрали? – удивленно спрашивает она.

– В Новый Свет, – отвечаю, замечая еще большее удивление на лице женщины. Решаю уточнить: – Ларс не ввел вас в курс дела?

– Нет, – она смотрит на наручные часы, провожу пальцами по запястью, там, где когда-то были часы, которые подарил мне Нейт. Их забрали, когда я попала в плен к Уайету. Мелани продолжает. – Он сказал, что проведет общее собрание в восемь, то есть через полчаса.

– Хорошо, – поднимаюсь с места. – Тогда не вижу смысла повторять все несколько раз.

Через пару минут ко мне подходят Кейлин и Робин, чтобы сказать, что они рады видеть меня живой. Похоже, они по-настоящему вместе. Кейлин все время липнет к Робину, а он смотрит на нее со снисходительной улыбкой.

Через двадцать минут в комнате собираются все двадцать два оставшихся жителя бункера, за исключением двоих детей, которым запретили присутствовать при разговоре.

Ларс сжимает в руке папку доктора Криста и вводит людей в курс дела, сначала рассказывая про то, что со мной и Нейтом делали в лаборатории. Сообщает информацию насчет новой вакцины и испытаний ее на психах. Мне задают уточняющие вопросы, на которые я отвечаю без особой охоты. Особенно неприятно отвечать на те, что касаются нашего с Нейтом совместного проживания. Прямо-таки чувствую, как дружелюбная еще час назад Мелани сверлит меня недобрым взглядом.

Затем Ларс рассказывает о том, что произошло сегодняшней ночью. Какое-то время сохраняется скорбная тишина. Затем одна из женщин спрашивает:

– Что будем делать?

Ларс оглядывает всех присутствующих, а потом объявляет:

– В этих местах оставаться слишком опасно, психи становятся умнее, и, исходя из информации, которую мы получили из записей доктора Криста, можно предположить, что это происходит не только из-за экспериментов с вакциной.

Непонимающе смотрю на него.

– А из-за чего еще? – осторожно спрашиваю, косясь при этом на Килиана. Он в любом случае должен быть в курсе.

Ларс устало вздыхает и кладет папку на стол.

– Психи, которые в прошлый раз устроили вам засаду на заводе… это было до экспериментов с новой вакциной. Поэтому мы предлагаем, что "умными" психи становятся еще и по другой причине.

– Это по какой же? – не скрывая ужаса в голосе спрашивает Мелани.

– Из-за таких, как Лав, – объявляет Ларс, и все тут же поворачиваются ко мне.

Внутренности сжимаются, и я чувствую себя виноватой, хотя сама не понимаю за что.

– Что ты имеешь в виду? – с трудом сохраняю ровный тон голоса.

– Твоя способность проявилась сама по себе, а не под действием ученых. Кто сказал, что ты одна такая. Может, остались еще люди, которые не подозревают, что у них глубоко внутри спит какая-то способность. Из-за результатов экспериментов с твоей кровью, можно сделать вывод, что она как-то влияет на мозг психов. А если такой человек, как ты, обратится, он будет способным мыслить. Ну и, возможно, укушенные им – тоже.

Голова идет кругом от полученной информации. По сути Ларс только что сказал, что если меня укусят, я превращусь в чудовище, способное придумывать планы по убийству невинных с целью получения их крови. Жуть.

Напряженная тишина висит в воздухе уже несколько минут, а потом Мелани, которая до сих пор сверлила меня взглядом, отворачивается и спрашивает:

– Что будем делать?

Ларс незамедлительно отвечает:

– Я предлагаю вам отправиться на Аляску.

– На Аляску? – удивленно переспрашивает Мелани.

– Именно, – утвердительно кивает Ларс. – Помните Мэддока, который пару лет назад уехал из муравейника. Он отправился именно туда, потому что там жил его брат, которого все считали малость тронутым из-за его паранойи насчет апокалипсиса. Но в итоге парень оказался прав.

– А нам что там делать? – спрашивает кто-то из мужчин.

Смотрю на бесстрастное лицо Килиана, который стоит неподалеку от Ларса, сложив на груди руки и глядя прямо перед собой.

– Насколько я помню географию, там была не такая плотность населения, как в других частях страны. А значит, концентрация психов там гораздо ниже, что дает некое подобие безопасности.

– Почему нельзя остаться здесь? – спрашивает еще одна женщина, имени которой я не помню. Но знаю, что именно она взяла на себя воспитание детей.

Ларс тяжело вздыхает и терпеливым тоном поясняет:

– Здесь становится слишком опасно, во-первых, из-за военных, которые точно знают, что мы прячемся где-то поблизости. Нет никакой гарантии, что они не вернутся и не разнесут город по камешкам. А во-вторых, из-за психов, которые стали гораздо умнее, о чем говорят эксперименты военных и само поведение психов. Поэтому оптимальный вариант выживания – убраться отсюда как можно дальше на поиски более-менее безопасного места. Я знаю такое только одно.

В наступившей тишине оглядываю лица собравшихся, по их выражениям вижу, что большинство готовы согласиться.

– Голосование нужно? – спустя минуту спрашивает Ларс.