Шрифт:
Закладка:
Глава двадцать шестая
Торн
Утро наступило слишком рано, а вместе с ним и приказ явиться к хозяину.
Что сегодня могло ему понадобиться?
Когда Торн вошла в кабинет своего похитителя, то увидела его сидящим в дальнем конце комнаты. Низко склонив голову и опустив плечи, он читал какие-то документы. Мужчина не сказал ни слова, даже когда она закрыла за собой дверь.
Девушка осмотрела комнату, несколько удивленная тем, что та была совсем в другом состоянии по сравнению с комнатами, в которых ей приходилось убираться. Вокруг царила безупречная чистота. Хотя для него было бы странно работать среди грязи и обломков. Может быть, слуги держали в чистоте только те комнаты, которыми пользовались?
Какое это имеет значение?
Она еще раз оглядела комнату.
Письменный стол отличался таким же огромным размером, как и сам хозяин. Под стать им также был и стул с резной спинкой, на котором сидел мужчина. Вдоль левой стены протянулось несколько книжных полок. Справа находился камин, в данный момент не разожженный, несмотря на стоящий в комнате холод.
Торн вздрогнула. День был ясный: круглое окно за спиной человека в капюшоне сверкало на солнце и пропускало лучи света, из-за которых его черный плащ казался темно-серым. Но в помещении все равно было очень холодно. На мгновение она задалась вопросом, почему ее похититель не разведет огонь, но потом поняла, что если бы ее тоже укутывал плащ размером с несколько занавесок, она бы точно не мерзла.
Торн прошла вперед и встала перед его столом.
Он перестал писать и, не поднимая головы, указал на переполненную коробку с бумагами, стоявшую на краю стола.
– Положи их в сундук, – сухо произнес он. – У двери.
Торн послушно взяла бумаги, привела их в порядок и отнесла к обтянутому кожей и стоящему справа от двери сундуку размером с нее саму.
Она открыла сундук и начала аккуратно складывать бумаги внутрь.
– Ты умеешь читать? – спросил мужчина.
Кровь в венах застыла от дурного предчувствия. Он узнал, что она взяла его книги?
– Нет, – солгала Торн. – Боюсь, меня этому никогда не учили.
Он хмыкнул и замолчал.
Девушка медленно выдохнула и закончила задание, закрыв сундук. Такая ложь давалась легко. У бедной девушки из простой деревни обычно нет возможности освоить этот навык. У него не может быть причин подвергать сомнению сказанное.
Торн вернулась к столу. Капюшон мужчины опустился еще ниже, когда он поднял документ, изучил его, а затем, положив, снова взялся за перо. Знакомый скрип пера по пергаменту разнесся в тишине, повисшей между ними. Она покачивалась с пятки на носок.
Стоит спросить, чего еще он хочет, или промолчать?
– Мой дворецкий скоро принесет чай, – в конце концов сказал он. – Ты будешь его подавать.
Торн просто кивнула. В чае нет ничего сложного. После их последних взаимодействий она была рада заняться чем-то настолько простым.
Несколько мгновений спустя дворецкий действительно вошел в кабинет с серебряным подносом в руках. На нем стоял керамический чайник и тарелка с выпечкой. Глаза Торн широко распахнулись при виде мучных сладостей. Она пробовала их всего несколько раз в жизни, будучи совсем маленькой, когда папа все еще был жив, а в семье пока еще водились деньги.
Но Торн скрыла свое желание попробовать деликатесы, даже когда теплый аромат ванили, сахара и свежей выпечки ударил в нос. Она молча взяла поднос у дворецкого.
– Спасибо, Дариус, – ответил мастер.
Значит, похититель не лишен хороших манер, просто они не распространялись на нее.
Она кивнула дворецкому, но в ответ он только скривился и вышел из комнаты.
Грубо.
Торн и раньше подавала чай в борделе, поэтому она знала, что лучше не ставить поднос прямо на стол, за которым работал человек в капюшоне. Между двумя книжными шкафами располагался маленький столик, поэтому она поставила свою ношу туда. Аккуратно наливая чай в чашку, Торн почувствовала ароматные нотки лимона и жасмина в заварке, даже близко не свойственные хеймсерианскому чаю.
Что за человек ее похититель? В нем чувствовалась царственность, но разве высокородные стали бы жить в подобном месте?
Ей не давала покоя эта загадка.
Не высказывая вслух свои тревоги, девушка спросила:
– Хочешь молока? Сахара?
Он отвлекся от своего занятия. Каким-то образом она почувствовала, что ему не хотелось отвечать.
– Две ложки сахара, без молока, – в конце концов ответил он.
Торн пришлось отвернуться, чтобы скрыть свою улыбку.
Чай с сахаром и блюдо с выпечкой? Да он сладкоежка. Такое определенно не соответствовало его образу и даже немного его очеловечивало. Она мысленно себя одернула.
Ты не сможешь сделать из монстра человека, особенно когда он держит тебя в плену. Соберись, Торн.
Она добавила в чай сахар, размешала ароматную смесь и протянула чашку с блюдцем мужчине. Он взял их без комментариев, и девушка повернулась к выпечке. Торн взяла лакомство с начинкой из джема, посыпанное сахаром, которое она выбрала бы для себя, будь у нее такая возможность, и, положив его на маленькую тарелочку, протянула мужчине.
Он отодвинул в сторону документы, освободив место для тарелки.
– Спасибо, – сказал он низко и тихо.
Она моргнула.
Спасибо? Он произнес слова благодарности?
Учитывая то, что произошло накануне, да и во все предыдущие дни, Торн давно пришла к выводу, что у этого человека отсутствуют хорошие манеры, по крайней мере по отношению к ней.
Торн захлопнула разинутый рот и кивнула.
Она прибиралась, пока он, отвлекшись от работы, пил чай. Даже когда он подносил чашку ко рту, у нее не получалось разглядеть ни единой черты его лица, настолько объемным был капюшон, скрывающий его.
Почему же он скрывался? Может, он был изувечен? Не по этой ли причине его взгляд всегда останавливался на ее шрамах? Ее рука неосознанно скользнула к шее, очерчивая уродливые линии, являющиеся доказательством того, что ее кожу опалили много лет назад.
Сначала она укутывалась с ног до головы, но шрамы давно ее не беспокоили, однако большинство людей странно на них реагировали, вот почему она наносила на них хну. Краем глаза она взглянула на хозяина. Возможно, его шрамы ужаснее, чем ее собственные.
Поскольку Торн понятия не имела, как выглядел человек под капюшоном, ей трудно было представить природу покрывающих его шрамов. Он стал для нее загадкой, укутанной в такое количество дорогой темной материи, что Торн
