Сергей прекрасно владел немецким языком, частенько ходил в погонах офицера германского вермахта.

Ровно в шесть утра подъехали к воротам лагеря. На проходной стоял Саблин. К нему подошел Сергей, и они вместе направились в дежурку. Заспанный унтер вытянулся в струнку и ответил на приветствие.

— Срочно,— сказал Сергей по-немецки, выдавая себя за представителя СД, и подал требование на семь человек.— На допрос.

Вербоноль, подавшись вперед, напряженно смотрел в окно кабины на ворота. До побеления костяшек рук сжимал руль. Не часы, а сердце отстукивало время. Наконец показался Сергей и махнул рукой. Чибисов под-бежал к воротам. К ним подвели пленных, и он, наставив автомат, крикнул:

— Шнель, донер веттер! *

* Быстрее, черт возьми!

Подсаживая друг друга, пленные полезли в крытый брезентом кузов. Заурчал мотор, хлопнула дверца кабины, и машина помчалась вниз к Бальфуровскому переезду. Леонид обнимал бойцов и приговаривал:

— Ребята, все в прядке.

Вытащил из мешка одежду и протянул спасенным. Их развезли по конспиративным квартирам. Двоих оставили на заводской стороне, двоих отправили на шахту «Пролетар» к Новикову, двоих поместили на чердаке у Борисова, одного поселили на Павловском поселке.

К вечеру Энгель по просьбе Андрея Андреевича взял две бочки горючего, и они поехали в село. Если немцы кинутся искать грузовик, на котором увезли пленных, то его не окажется в городе. Да и номер у машины был другой.

Через сутки возвратились домой с продуктами. Борисов доложил:

— Из лагеря тревожных сигналов не поступало...

Подпольщики нуждались в оружии. С пулеметом на операции не выйдешь, а с винтовкой в городе не покажешься. Энгель заломил огромную сумму за карабин и два браунинга. Пришлось заплатить. Организация растет, людей нужно обеспечить оружием. Бывший узник Покусай заявил, что он шофер и готов устроиться в немецкое учреждение, где есть автомашины. Ждут заданий Ухлов, Сурков и Питерский.

Обо всем этом шла речь на коротком совещании у Борисова.

— А Смоленко нужны квартира и подходящие родственники. Создать видимость, будто он местная сволочь. С Ларинки Жора перебрался к Марии. Меня ведь дома не бывает,— сказал Шведов.

— Да, нам край нужно оружие,— проговорил Борисов и осекся.

В комнату вошла Ксения Федоровна. Молча расставила тарелки, разложила ложки и вилки. Муж покраснел. Такие разговоры не для жены. Вербоноль, Олен-чук, Шведов и другие гости посещали хозяина как ме-няльщика. Для обывателей — он коммерсант, а по-уличному — спекулянт. Потому жена всегда накрывала стол с обязательной бутылкой шнапса или самогона. Она мать двоих детей и должна как можно меньше знать о под-польной работе мужа. Он оправился от смущения и снова спросил:

— Где же все-таки достать оружие? В дороге или в селе могут напасть бандиты. Отнимут вещи и продукты, да еще и кокнут.

— Придется воспользоваться правом, что дали немцы колонистам,— отозвался Андрей Андреевич.— Читали последнее объявление полевого коменданта? — спросил он и вытащил из бокового кармана небольшой листок,— Слушайте. «Немцы по происхождению! После преследований и бедствий для вас, наконец, пробил час освобождения. Немецкие органы о вас позаботятся»... Понятно? Я решил к своей фамилии добавить одну буковку — и готов ариец. Немецкому меня не учить, за колониста сойду. Итак, я теперь не Вербоноль, а Вербонольд. Мне разрешается носить оружие. А еще — на рукаве нашивку с гербом и немецкой надписью. Сами фашисты будут помогать мне.

— Андрей! — воскликнул Шведов. Это же гениально. На ловца и зверь бежит. Их оружием и по ним же...— но он не договорил. В комнату снова вошла жена.

Вкусный запах борща поплыл по комнате, Александр Антонович схватился со стула, чтобы помочь хозяйке. Ему показалось, что он уже сто лет не ел настоящего обеда. Борисов разлил по рюмкам самогон. Андрей Анд-реевич поднялся и тихо произнес:

— За предстоящие дела... Нужно добыть оружие.

Оленчук и Вербоноль шли рядом. Тимофей Романович был почти на голову ниже Андрея Андреевича, то и дело касался плечом его руки. С Пожарной площади по проспекту спустились к Двенадцатой линии. По бу-лыжной мостовой бежала грязная пенистая вода. Мальчишки пускали щепки и кричали:

— Моя дальше! Моя дальше!

На Двенадцатой, недалеко от угла, стояли два грузовика.

— Мой племяш разведал,— сказал Вербоноль.— На фронт направляются, а дороги развезло. Веселятся завоеватели, пьянствуют.

— Заманчиво,— отозвался Оленчук.

— Возьмешь Леню. Я и Алексей будем ждать вас...

Темень хоть глаз выколи. Тимофей Романович прошел к машине первым. Чибисов стоял возле калитки, держа наготове пистолет. Борисов и Вербоноль прижались к стене дома.

Оленчук залез на колесо. Попробовал приподнять брезент — привязан. Выхватил финку и поронул парусину... Глаза привыкли к темноте, и можно было различить ящики и мешки, стоявшие в кузове. Тимофей Романович взялся за доску ящика и рванул на себя. В нем лежали покрытые маслом автоматы. Он тихонько свистнул. К машине подошел Борисов. Оленчук один за другим подал ему три автомата. Алексея Ивановича сменил Вербоноль. Тот взял четыре автомата. В другом ящике лежали противотанковые гранаты. По автомату и гранате взяли Чибисов и Оленчук... Пробираясь вдоль домов и заборов, подпольщики скрылись в мартовской мгле.

Шведов готовил операцию с Ухловым, Сурковым и Питерским. На восточной окраине города он разведал склад с горючим.

— Его нужно поджечь,— сказал Александр Антонович своим напарникам.— Завтра с утра осмотрим подходы к нему.

Склад находился метрах в двухстах от дороги, огорожен деревянным забором. Внутри, слева от ворот — небольшие акации, под ними стоят в несколько рядов бочки с бензином. Невдалеке от них — крытая грузовая ма-шина. По правую сторону ворот находится контора склада — в небольшом одноэтажном домике. На склад приезжали машины, заправлялись горючим и смазкой. С тыльной стороны был пустырь, а через дорогу и чуть левее лежали развалины здания с темными подвалами.

Подпольщики дважды подходили к складу, наблюдали за часовыми. Затем они спустились в подвал разбитого здания и обсудили план действий. Взорвать склад взялись Ухлов, Сурков и Питерский. Из подвалов легко подобраться к объекту.

Домой они возвращались в сумерках. На Смолянке, вблизи железнодорожной колеи, что