кузова давно освободил, вот на одной и доехал до госпиталя. В управлении, к слову машин не осталось, их давно разобрали, пешком уходили. В госпитале тоже уже объявили эвакуацию, но мои, Урин в своей красноармейской форме, с наградами, рука в косынке, ожидал, курил трофейные папиросы, он их немало затрофеил, хотя и хаял за мерзкий привкус. В окружении других раненых дымил. Тут и Тоня была и ещё несколько девчат, раненые, из женской палаты они. Урин обрадовался, опознав меня, вскочил со ступенек крыльца, где сидел, я как раз заезжал на территорию, вот и подкатил к ним. М-да, госпиталь почти опустел, все уходили, но и осталось немало, похоже трёх грузовиков даже маловато будет. Увидим. Стоя поедут, если что.

Двигатель заглох, я открыл дверцу, спрыгнув на утрамбованную землю и обходя передок грузовика, стал отдавать приказы:

- Урин, всех не ходящих в эту машину. Командуй. Девушек грузите первыми. Шофёров подобрал?

- Есть пять, что смогут вести, смена будет.

- Давай двоих. Себе место не ищи, со мной поедешь.

- Есть.

Тот стал командовать, подобранный шофёр осматривал машину, а я, забрав двоих, ушёл. Те хромая, оба из раненых, но обещали справиться с машинами, к выходу с территории. Я отошёл, тут проулок, пусто, дрон показал, там и достал два оставшихся грузовика и вот трофейный мотоцикл, «БМВ», в держатель коляски поместил «МГ-34», у меня была парочка в запасе. К слову из трёх грузовиков, два были «ЗИС-5» и одна «полуторка», все с крытыми кузовами. Свистнул шофёров, те в стороне ждали, передал технику, и возглавил колонну. Урин вещи свои сразу в багажник коляски закинул, вещмешок и шинель, задумчиво изучая мотоцикл, тот ему явно был знаком. На грузовики тот только мельком глянул, не узнал. Погрузка шла, когда сержант сказал:

- Костя, просьба есть. У нас тут военврач, очень красивая женщина, остаться решила, с теми ранеными что тут бросили. Плохо будет, чую, немцы не устоят. Сам рассказывал, что они творят.

- Где она?

- Вон та в халатике, помогает грузить раненых.

- Ага, вижу. Пулемётом пока займись, он не заряжен, барабан пустой.

- Хорошо.

Тот стал менять барабан к пулемёту, проверять оружие. То не чищено, пахло порохом, но пара запасных барабанов к нему было. Я же подошёл к женщине лет тридцати, положил руку на плечо и развернул к себе.

- Сержант госбезопасности Доронин. Это я занимаюсь эвакуацией, не по приказу, а по зову сердца. Своих не бросаю. Я правильно услышал, что вы решили остаться?

Урин прав, черноволосая красотка оказалась просто с ног сшибаемая, немцы не устоят, тот я с ним был согласен. Наверняка в тех палатах куда она заходит, у бойца Эвересты поднимаются.

- Военврач Ветрова. Да, я остаюсь.

Голос тоже великолепен, мягкий, влекущий, так слушал бы и слушал.

- А теперь послушай меня. Мне пох, что ты старше меня по званию. Тебя немцы по кругу пустят, будешь обслуживать солдатню, если офицеры побрезгают. Мимо тебя они не пройдут, всё равно отымеют. Поэтому у тебя два пути. Ты сейчас садишься в машину и едешь с нами, или вот, - я показал кулак у её носа. – Без сознания, но ты всё равно едешь с нами. Итак, решай, или без сознания, или сама сядешь, выхода у тебя нет. Поняла? Итак, какой твой положительный ответ?

Та посмотрела на кулак, мне в глаза, в глубину души, в этих синих омутах я тонул, но моргнула, как наваждение спало, и кинула:

- Я еду с вами. Мне нужно собрать вещи.

- Идиота из меня не делай. Уйдёшь и исчезнешь, а мы уедем. Нет, за вещами кого пошлёшь. И ещё, кто-то из-за тебя остался, пример подала, мысленно прикинь кто из девчат немцев устроит, тоже забираем. Вот пожилых они не тронут.

Та кивнула и назвала три фамилии, эти девчата тут же были, откликнулись, и велела одной принести её вещи. Вырвать свою руку не смогла, я крепко держал, и сгорбилась. Хорошая эта Ветрова, настоящая, но сгинуть ей не дам. По званию та капитан, если на армейские переводить. Вот так загрузились, с перегрузом, Ветрова села за мной, на мотоцикл, её вещи в багажник коляски, еле закрыли крышку, и вот мы покинули территорию госпиталя и покатили прочь. А ничего так, грудки упругие к спине прижимались. Да, прижимались ко мне, но потом, пообвыкнув, села свободнее, уцепившись за держатель. Жаль. Вообще ситуация такая, женщины меня пока не интересуют, да и фильм этот не тот для таких развлечений, хотя Ветрова и на меня произвела впечатление. Вот так покинув город, на дорогах толпы беженцев, спешили уйти вглубь страны, не зная, что уже отрезаны. Я свернул на просёлочную дорогу, тут заметно тише, дрон наверху отслеживал всё, где можно проехать, я каждый час останавливался, да и ехали медленно, якобы до ветру отходил, сам изучал показания дрона. Приметив пятнадцать бойцов в такой же форме как у меня, колонной по одному шли, нагнал их. А это из моего управления, тревожная группа, командовал парень в таком же звании, как и я. Туров его фамилия. Те меня тоже узнали. Взял их, посадил на грузовики, наверх кабин и кузовов. На тенте сидели, а всё равно медленно едем из-за раненых. Приказал наблюдать за окрестностями, особенно за небом, чтобы налёт пережить, нужно загодя самолёты обнаружить, сами под налёты не попадали, но видели, как бомбили на трассе. Ну и взять под охрану вывозимых раненых. Так и катили. Ветрову я уже в кабину передовой машины посадил, впереди меня боец НКВД сидел, управлял мотоциклом, я на месте пассажира, а вот Урин рядом в коляске, за пулемётом. Тот стрелять вполне мог и с одной рукой, это перезаряжать ему сложно. Пока порядок.

Ехали долго, стемнело, за спиной километров сто осталось, даже чуть больше, надо сказать прилично, когда остановились отдохнуть. Вымотались все. Я выдал котёл, с речки, она рядом, вёдрами носили воду, раненых обихаживали, а кто мог, в основном бойцы НКВД, купались и стирались. Суп в котле варили, он на тридцать литров, довольно большой, хлеб пекли на углях. Припасы тоже я выдал, из своих закромов. Канистры с бензином, технику заправили и обслуживали. При этом собрал командиров и сообщил, что на отдых четыре часа даю, потом едем дальше. Работа спорилась, Туров командовал, сам я отошёл, и сменив дрон, у этого заряд батареи заканчивался, поднял другого, и погнал его, на разведку. Есть, до