Как и прежде, у меня не было никаких особых дел, потому на площадке за загонами я попробовал воплотить некоторые идеи с копьем, которые пришли в голову после тренировок со Вторым, повторил подходящие заклинания, заранее опустошил один кристалл. А потом долго ждал начала турнира возле лупоглазов. Они заскучали в загоне и выражали недовольство резкими рыками, разевали пасти, толкались большими мордами, размахивали хвостами. Местные животные выглядели меньше тех, что были в караване Джин Фу. Может быть, это другая порода? Или нехватка корма? Хотя как раз мяса в секте было предостаточно, ловушки неплохо пополняли стол, хотя хищники чаще всего были несъедобными, и от них брали только шкуры.

— Ты здесь! Иди скорее. Турнир начинается! — выпалил примчавшийся мальчишка. Явно из второй ветви. Вот так я, наверное, и выглядел лет в восемь.

Когда я пришел на место, там уже собралась вся секта. Без женщин разумеется. С одной стороны площадки под навесом на высоких креслах устроились патриархи. Судя по тем из них, кого я знал в лицо, они уселись в соответствии со своими номерами: Первый — крайний справа, Второй — следом за ним и так далее. Кроме Второго, все патриархи были в возрасте, с бородами и без, с сединой и морщинами, особенно дряхлым выглядел нынешний лидер секты — Шестой. Казалось, что он вот-вот уснет, утомившись по пути из домика.

Но что меня восхитило, так это их одежды: старинные вычурные халаты с вышитыми скачущими обезьянами. Цвета немного поблекли от древности, но в целом наряды сохранились очень хорошо, вероятно, их надевали лишь на время больших событий. На головах у патриархов сидели высокие парчовые шляпы в виде труб, по краям и центру которых вышиты узоры, а по бокам торчали металлические штыри, обмотанные лентами, которые свисали чуть ли не до пола. Казалось, будто это была толстая единая игла или стрела, пронзившая головы патриархов в области висков.

Когда я протолкнулся на середину площадки через плотные ряды мальчишек, окруживших ее с трех сторон, Первый указал на меня подрагивающим пальцем:

— Массив! Снова массив! Он не должен пользоваться массивом.

Второй приподнялся, вежливо склонил голову набок и ответил:

— Массив — это тоже магия, а магия во время боев разрешена.

— Но он уже пришел с ним! Это всё равно что наши участники придут с амулетами.

Второй перевел взгляд на меня, приказал:

— Убери массив, отдай кристаллы, а потом начерти массив заново, — затем улыбнулся Первому и спросил: — Так возражений не будет? Он потратит только ту Ки, что у него с собой сейчас.

— Да! — гавкнул Первый.

— Но если за первый бой массив не исчезнет, он сможет пользоваться им до конца турнира, — голос Второго похолодел.

— Это разумное требование, — согласились патриархи.

Я снял со спины мешок со всеми вещами и положил его рядом с навесом, показал пустой кристалл, разрушил массив и неторопливо начертил такой же. Хотя неверно называть его массивом, это был полноценный каскад, закрывший меня со всех сторон, пополняемый, который мог блокировать как магические, так и обычные атаки, а потому его создание немного затянулось. Остальные участники турнира стояли позади меня и сначала посмеивались над моими движениями, напоминающими диковинный танец, но с каждой новой печатью их лица становились всё серьезнее, особенно когда они поняли, что каскад будет прикрывать мою спину и голову тоже. При этом они видели, что я не сливал Ки в кристалл, а пользовался лишь той энергией, что была в моем теле.

Со стороны зрителей также слышались смешки.

— Ты на заклинания-то Ки оставь!

— Эй, а он не упадет в обморок еще до начала турнира?

— Ого-го, какая штука! Настоящая паутина!

— Сейчас дорисует и ляжет спать.

— Гуань дао его разбудит!

— Я знаю! Этот способ боя называется «черепаха». Он спрячется там, как в панцире.

— Но так бой не выиграть.

— На истощение! Он подождет, пока у другого закончится Ки, и высунет голову.

— А если противник не будет его бить заклинаниями?

— Тогда мы тут умрем от жары и голода.

Наконец я довел последнюю черту, золотые изящные линии растаяли в воздухе, оставшись видимыми лишь в магическом зрении. Затем я поклонился и занял место среди участников, которые стояли напротив своих патриархов. Справа от меня стоял поджарый юноша с мечом, слева — напряженный парень с серпом. Больше всего взгляд притягивал мужчина на шестом месте: высокий, как Тедань, но мощный, с толстой шеей и выдающимися мускулами на руках, которые были выставлены напоказ, так как у его рубахи не было рукавов. На шее болтался кристалл, в который он уже начал вливать потихоньку Ки, как и остальные участники. И гуань дао. Его лезвие так ярко блестело на солнце, словно хотело выжечь нам глаза еще до начала боя.

Шестой патриарх махнул рукой, и мальчишка поднес ему нефритовую шкатулку. Патриархи по очереди вытащили оттуда по палочке и торжественно показали всем присутствующим. Лицо Первого помрачнело, он посмотрел на своего кандидата и покачал головой. Юноша справа стиснул ладонь на рукояти меча и коротко кивнул.

Шестой объявил:

— Первый бой начинает первая ветвь. Противник — шестая ветвь.

Они вышли в круг. Боец от шестой ветви небрежно снял с плеча гуань дао. Представитель первой ветви на его фоне выглядел слабовато — невысокий, узкий в плечах, хотя крепкие запястья мечника несколько сглаживали впечатление. Меч он держал в левой руке — то ли больше рассчитывал на магию, то ли просто был левшой.

Тихий хлопок Шестого обозначил начало боя. Никто не взорвался движением. Несколько секунд противники стояли, даже не потрудившись встать в стойку. Потом парень от шестой двинулся к своему противнику, поднимая гуань дао. Тяжёлое лезвие обрушилось на магический щит и увязло в нём, как в густой смоле. Шестой попытался выдернуть свое оружие, но необычная защита держала крепко. Я прежде не видел, чтобы щит работал именно так.

Приободренный начальным успехом боец от первой сделал длинный выпад, но длины рук и меча не хватило, чтобы достать до врага. Шестой нахмурился и правой рукой швырнул заклинание, которое ударилось в защиту, но это был лишь отвлекающий маневр, так как шестой тут же схватился обеими руками за гуань дао, взревел, влил Ки в мышцы и выдернул свое оружие. Мечник не ожидал, что Шестой сумеет освободить гуань дао, и растерялся. И в следующий миг всё было кончено. Тяжёлое лезвие глубоко врезалось в тело юноши, разрубило ключицу и развалило грудную клетку наискось.

Я растерянно посмотрел вокруг. Никто из присутствующих не выглядел удивленным, даже патриарх первой ветви лишь печально покачал головой.

Шестой же удовлетворенно кивнул своему отпрыску и негромко сказал:

— Дальше вторая и третья ветвь.

Тело унесли, и я вышел в круг. Навстречу выступил мой ровесник из третьей ветви. Мальчишки зашушукались, доносились слова: «двадцать на вторую», «десять на третью», «тридцать на смерть».