– Допустим, Сирена прозвучала. Что происходит дальше?

Паша терпеливый человек. Но очевидно, что даже его начала подбешивать манера гида давать информацию в час по чайной ложке.

– Ну не бомбардировка же начнется?– подстегнула эмоционально Алиса.

– Не бомбардировка,– подтвердил нехотя кузнец,– Но хрен редьки не слаще. Призыв начнется, вот что. Или исход. Кто как называет. Спокойной жизни в безопасном поселке конец. Уходить надо будет большинству. За мост. А все ж привыкли уже. Михалыч месяца три назад поселку статус поднял. Лимит подрос, так, почитай, Сирены то уж почти полгода не было.

– И много народу должно откочевать… за мост?

– В поселке через трое суток после Сирены останутся сто двадцать восемь человек,– четко отчеканил Федор.

– Ничего себе, сокращение штатов!– попытался обратить все в шутку я. Никто даже не улыбнулся.

– За мостом... что-то страшное?– предположила Алиса осторожно.

Федор помолчал немного. Пожевал губами. Ответил с натугой, словно каждое слово выдавливая ценой огромных усилий.

– Не сразу. И не всем. Но... да.

– А откуда цифры такие? Сто двадцать восемь? Четыреста девяносто шесть?

Провожатый лишь пожал плечами. Я задумался. «Квартет». Блистеры. Числа. Кажется, их что-то связывало. Эх, жаль записную книжку оставил в камере хранения. Мне всегда лучше думается, когда есть во что облечь образы. Пусть это будут даже обычные квадратики, стрелки да кружочки.

– А если кому-то не захочется уходить?– продолжала допытываться девушка.

– Будут и такие,– заметно помрачнел Федор.

– Каждый раз находятся,– добавил он с досадой,– и на что надеются?

– И...?

– На утро население поселка станет сто двадцать восемь человек,– упрямо повторил кузнец.

– Так что же, дорога через мост... Это путь в один конец?

– Нет. В поселке с дюжину человек, кто вернулся. Накопил цеф, и вернулся.

Мужчина закатал рукав и продемонстрировал уже виденный мной знак вечности на предплечье. Только у него, в отличи от барда-отравителя знак не отливал черной гуашью, а вспухал простым розоватым рубцом.

– Накопил...что, простите?

– А я уже видел такое тату!– мое спонтанное откровение прозвучало одновременно с вопросом Павла.

– Цеф,– отрывисто выплюнул кузнец. А вот ко мне обернулся с любопытством:

– У кого видел? Не у Виса ли?

Я мигом смекнул, что он сократил известное имя.

– У Виссариона,да. Кстати, как он?– на сей раз я решил придержать язык. И выведать сведения до того, как сболтну по глупости что-то неуместное.

– Да кто ж его знает, как? Редкий гость он в Приречном теперь.

– А что так?

– На промысел ходит,– окинул меня быстрым взглядом с прищуром кузнец.

– И как рыба? Клюет?

– Еще как. Невод он забрасывать умеет, да...

По реплике я так и не понял, осуждает Федор промысел Виса, одобряет или относится нейтрально. Поставил мысленно зарубку. Оставлять пространство для маневра! Учись, студент, как разговаривать надо! А то так и будешь, как в анекдоте, только ключи сантехнику подавать!

– Вот и пришли!– пробасил гид у двери очередного барака. Более точного слова для произведений местного зодчества у меня не нашлось.

Мы вошли в длинное здание.

– Здравствуйте!– розовощекая молодка-пышечка за стойкой служила олицетворением поварского дела.

– Ну что у нас на сегодня вкусненького, затейница? Признавайся!

– Кисель клюквенный, луковые булочки с ванилью,– с гордостью отрапортовала Матрена.

– Вот это зачетно! Вот это по-нашему!– оживился Федор.– Ставь гостей на довольствие!

Я снова поймал этот взгляд. Смесь жалости и боязливости. Пока повариха разливала ярко-красное желе по одноразовым стаканчикам, наводившим на недобрые воспоминания, я потянул за руку провожатого.

– Почему на нас так все … с жалостью что-ли... смотрят.

– Обычай такой. Те, кто последними прибыл, те первыми в очереди на мост,– также тихо, только для моих ушей, ответил Федор.

«Вот это мы попали!»

– А еще кто в первых рядах?

– Те, кто старше сорока восьми. Им однозначно надо уходить.

Я невольно скосил глаза на так и не проронившую ни слова за все время пребывания в поселке Алевтину. И здесь ее предвидение оказалось верным! Отправившись с нами она подставила себя под удар.

– А здесь утреннего рациона не положено?– Паша уже перекатывал в ладонях стаканчиках, легонько подувая на горячий напиток.

– Положено,– сухо отозвался кузнец,– но здесь не совсем так, как в песочнице. Многое не так. Питание. Задания. Перерождения.

Глаза Паши торжественно блеснули. И вообще, он напоминал сейчас парня,купившего единственный лотерейный билет и выигравшего миллион. Чего это он? А! Термин «песочница». Да еще прицепом «перерождение»! Не помню что точно значит первое в компьютерных играх, но по названию общее направление мыслей понятно. Еще один камешек в здание Пашиной теории игр. В его табели о рангах не камешек вовсе. Фундаментный блок!

– А как?

– Энергетический батончик и стакан минералки на раздаче. То, что содержит необходимые калории, витамины и минералы. Полезно, но не вкусно. И надоедает,– пояснила Матрена.– А по вечерам у нас самостоятельная работа.

Она рассмеялась заразительно.

– А мука откуда, сахар, масло, прочее?– осведомился я.

– Ягоду сами берем. А по «прочему» у нас Михалыч,– с достоинством сообщила повелительница пищеблока.

– Он что, гениальный снабженец? Все-все достать может?– округлила глаза Алиса.

– Не все. Но кое-что может!– кокетливо улыбнулась повариха, оправляя сарафан в цветочек.

«Видимо из премиального фонда для особо отличившихся работников месяца»,– съязвил внутренний абьюзер. Хорошо, что я ему не дал права голоса. Отчасти оттого, что его уже перебивал внутренний же параноик:

«А откуда у Виса шмотки? Не из того ли источника? Может у них с Михалычем организованная преступная группа? Раздевают, обирают бедных горемык путешественников. А после обменивают добытое криминальным путем на черном рынке?»

– Куда им селиться?– Федор, опрокинув стаканчик,захрустел булочкой.

– В третьем мужском блоке свободных пять коек. В первом женском парочка найдется,– протараторила Матрена, сверившись со схемой на стене,– проводишь?

– Разумеется.

«–Разззумееется!– передразнил я про себя. Блеет тут. И на Алиску не перестает пялиться!»

– А всего сколько блоков?

– Пять по сотне. Казарменного типа. Двухъярусные койки с панцирными сетками,– равнодушно откликнулся Федор. На Алису он явно запал.– Три мужских, два женских.

– Мужчин тут побольше, стало быть?

– Да. Заметно. Но не в разы.

– А с вашим главным, Михалычем, поговорить можно?– впервые обнаружила свое присутствие прорицательница.

– Даже нужно!– сдержанно улыбнулся в усы Федор.– Допивайте и я пойду место ночлега покажу. А после на